«Он, спрятав крылья под
одеждой,
Забыл, что раньше был
другим.
И след, оставленный
надеждой,
Он потерял. Теперь один.
©Вэлери, отрывок стихотворения
«Ангел Смерти»
Одиннадцать лет назад.
Над головой свистели пули, и рядом
взрывались то ли бомбы, то ли гранаты. Со всех сторон орали на
непонятном мне языке и что-то требовали. Мне было жутко страшно,
потому что вокруг реально погибали люди. Ни какая-нибудь наигранная
сцена с актёрами или уже специально подготовленные манекены для
простенького репортажа или постановы, а смерть в чистом её виде.
Люди падали на бегу, как подкошенные, летели, подстреленными, вниз
из окон и висели на дверцах горящих джипов.
Я прижималась к стене и крепко
жмурила глаза. Идти куда-то просто, тупа, не могла, потому что
буквально приросла к бетону за спиной. Я полностью превратилась в
слух и ощущения. Вот раздался чей-то предсмертный крик. Что-то
снова взорвалось совсем рядом, и на меня полетела земля, больно
царапая лицо. Моё сердце стучало, кажется, с той же частотой, что и
автоматные очереди.
Я ассистент репортёра канала OMS,
Виталия Внукова. Он освещал события в горячих точках. Мы должны
были просто приехать, снять репортаж вдали от опасной местности и
уехать. Вроде бы просто и без проблем, но что-то пошло не так. Пока
наш оператор и диктор готовили ролик, я решила отойти к машине, но
когда повернулась на просто ужасающий грохот, то увидела от мужчин
только запчасти их тел. Их буквально разорвало, а под ноги мне
упала чья-то, чёрт возьми, нога. А вокруг пустыня. И город в осаде
впереди. Не знаю, что я делала и как попала сюда, мозг просто
отключился, а когда пришла в себя, то была уже тут. Сидела на
корточках и прижималась спиной к испещрённой пулевыми отверстиями
стене. И я не могла пошевелиться. Наблюдала, как на настоящей войне
погибают настоящие люди и понимала, что мне конец. Если меня не
разорвёт снарядом, то пристрелят.
И надо же! Как по мановению
волшебной палочки передо мной появился солдат. Огромный автомат
смотрел в точности на меня, а серые глаза из-под шлема буквально
впились в моё лицо. Ну, вот и всё. Это конец. Мама? Папа? Юлька?
Простите меня. За всё.
Но дуло вдруг уходит в сторону, и
солдат идёт на меня. В приседе, выискивая по сторонам хоть намёк на
опасность, останавливается рядом со мной. Справа тупик, слева он.
Такой… такой… воинственный. Я не видела лица или хотя бы маленького
кусочка кожи. Руки скрывали перчатки и щитки на куртке, грудь в
бронежилете, ноги тоже в какой-то защите, высокие сапоги со
шнуровкой, на лице балаклава и всё чёрного цвета. Видна только
переносица и глаза под прозрачными защитными очками. Ужасно
красивые серые глаза. И причём не обычные, а цвета туч
надвигающейся бури.
Военный постучал пальцем по груди, и
я увидела большие белые буквы «С.Б.Р.Р.». Служба Безопасности
Русской Республики! Боже мой! Меня спасут! Кивнула и почувствовала
его сильную хватку на моей кисти. Он заставил меня ухватиться за
воротник бронника на спине и поманил пальцами, согнув ладонь
пополам, потом перевернул её, двигая вниз. Я снова закивала, что
поняла его – он просил следовать за ним и пригнуться. Ладно.
Хорошо. За тобой хоть на край света, только вытащи меня отсюда!
Он что-то сказал в рацию на плече,
но я даже голоса его не услышала, а потом двинулся вперёд и
выглянул из-за угла. Звуки войны до сих пор не стихали, но,
казалось, действия перенеслись в другую часть населённого пункта,
куда-то очень далеко. Тем не менее, мужчине всё-таки пришлось
стрелять. Автомат беззвучно выпустил ровно три пули, судя по
гильзам под ногами, а потом солдат снова дал понять, что можно
идти.
Когда меня взяли в ассистенты к
Внукову, нас заставили выучить все жесты наших военных и силовых
сил. Как оказалось, это очень и очень умная мысль. Мы продвигались
вдоль стен, иногда шли сквозь дома. Чтобы не попасть под пули,
мужчина вёл меня окольными путями, иногда мы сидели несколько минут
и выжидали, пока не проедет патруль, иногда он прижимал меня собой
к стене, и я цеплялась за его одежду и чувствовала запах алкоголя,
пороха и сигарет. И этот запах, и опасность так кружил голову, что
я прижималась к нему совсем тесно в поисках защиты. И я плакала.
Постоянно. От чувства страха. Безысходности. Беззвучно глотала
слёзы, уткнувшись в его грудь. Боже. Мне всего восемнадцать лет! Я
ассистентом-то попала по блату через маму. Это была моя вторая
поездка. Я ещё жизни толком не видела!
