Милана
Таксисту отдаю всё, что у меня есть
— телефон, визитки, кольца, сережки. Всё. Подхожу к перилам и
сжимаю в руках сталь поручней, пока машина за спиной уехала с
визгом шин. На дворе осень. Холод собачий, а я не чувствую. Ещё на
подъезде сюда залпом выпила целый литр водки. Даже вкуса не
почувствовала. Зато внутри так горячо, и колотит меня от маленькой
победы. У меня получилось! Я сбежала от них! От всего мира сбежала,
перехитрила их всех! Отца, Климова, их ручных псов. Всех! Даже не
верится.
Сжимаю сталь перил и смотрю вниз.
Хочется смеяться и плакать от того, что через каких-то несколько
минут я стану свободна. Больше не будет боли, унижений. Сердце
перестанет кровоточить. А ненависть не будет разъедать нутро.
Перелезаю через ограждение, не
отрываю взгляда от мелких чёрных волн реки Красная. Она течёт по
краю городу и самая глубокая на сотни километров вокруг. Даже если
захотят, они в жизни меня не найдут! Наконец-то! Ещё чуть-чуть, и я
буду свободна! Я так устала жить. Так устала дышать. Правда кокс в
моих венах стимулирует ЦНС, даря лживое счастье, но остался ещё
час, как он выветрится из организма, и тяжесть моего существования
обрушится с новой силой.
Да, я эгоистична. Да, я жалею себя.
Но больше жалеть меня некому. Мой любимый человек предал меня с
моей единственной подругой три года назад. Долгих три года назад.
Чтобы стать ближе к моему отцу. Я пыталась забыть его, пыталась, но
он живёт внутри меня, в каждой клеточке моего тела. И я вижу его
каждый ублюдочный день.
Меня пошатнуло назад, и я чуть не
вывалилась обратно на дорогу, но ухватилась за перила… вторая рука
сорвалась… меня крутануло на узком выступе… и я, смеясь, ухватилась
обеими руками за железо. А ведь ещё чуть-чуть, ахах! Платье это ещё
в ногах путается… А я хочу, чтобы всё было красиво «от» и «до».
Чтобы падать руки распластав, чтобы так, ах, в белом сарафане как
ангел…
Какой из меня ангел, да? Так, жалкое
убожество. Раньше возможно. Раньше я верила в чудо. Верила в
большую любовь, что она преодолеет любые невзгоды. Враньё это всё.
Не преодолеет. Любовь прекрасна, когда она взаимна, а если нет, то
она убивает в вас что-то хорошее по маленькому кусочку каждый миг
вашей жизни.
Сделала глубокий вдох и расправила
руки в стороны, словно птица в полёте. Как же я их надула! Всего-то
надо было обменяться шмотками с тупорылой соской в туалете и выйти
через задний вход клуба. Ахах. Представляю лицо людей отца. Злые
все. По городу сейчас рыщут. Знают, что им крышка, потому что не
успеть им! И Климову тоже не успеть!
И в голове слова отца набатом
звучат: «Поможешь с Захаровым отношения закрепить. Через неделю на
приёме дырку свою подставишь». Ни за что! Не получится у тебя
вытирать мною пол. Лучше я сдохну, чем под его зверьё лягу!
Ублюдок. Ненавижу. Ненавижу их всех! И отца. И Климова ненавижу!
Горите вы все в аду!
Отталкиваюсь от края и глаза
зачем-то открываю… Данил… ко мне тянется. В янтарном взгляде вижу
страх и панику. Нет. Хватит с нас. С тебя, с меня. Пора
освободится. Я не хочу так больше жить. Не могу больше. Я люблю
его. Но я устала.
Разум отключается ещё до того, как
вода реки плотной стеной отрезает меня от кислорода…
* * *
Как горячо. Так жарко. И больно.
Разлепила глаза и в истерике захожусь. Девятый раз. У меня не вышло
в девятый раз! Рядом шевелится кто-то. С огромным трудом
поворачиваю голову и вижу Климова. В груди всё пустеет. Успел. Он
снова успел. От него никуда не скрыться. Технологии его глаза. Все,
что имеет камеру, экран подвластно ему. Современный колдун и отрава
моей жизни. Ненавижу его. За предательство его ненавижу! За то, что
играл со мной, как с куклой. За то, что не нужна ему ненавижу.
Через меня к отцу пробился, чтобы работать на такое же чудовище,
как и он сам. Теперь его полгорода боиться. У него связи есть
везде. Правая рука моего отца. Его тень. Он и сам словно Тень. Его
никогда не слышно, не видно. Пока сам о себе не даст знать. Я слышу
запах его тела, но не вижу его самого.
