Иван
— Север, стой! — просит Давид.
— Мне вот здесь останови, пожалуйста.
Он тычет пальцем в невзрачную
кондитерскую с горящей разноцветными огнями вывеской. «Плюшка и
Ватрушка». Ну что за дурацкое название? Видно, владелец не сильно
заморачивался с неймингом.
Припарковав у обочины машину, я
выхожу на улицу. Закуриваю, осматриваю район. Серый, невзрачный.
Как и всё в этом городе. На улице темно, нигде, мать вашу, не горит
ни один фонарь.
— Я живу вон в той девятиэтажке. —
Давид указывает рукой на простой панельный дом. Тоже серый. —
Будешь мимо проезжать, заходи в гости.
— Обязательно.
— Ты дорогу-то найдешь? Разберешься,
как отсюда выехать? Я мог бы проводить, но у тещи сегодня день
рождения. Обещал, что пораньше приеду.
— Вали уже, каблук.
— До завтра тогда! — машет рукой
товарищ и, скрипя ботинками по свежевыпавшему снегу, уходит в
темноту. Затем вдруг останавливается и указывает на вывеску
кондитерской. — Кстати, если есть время, зайди. Здесь готовят
охрененные торты. Не пожалеешь!
Отмахнувшись от него как от
надоедливой мухи, я делаю очередную затяжку и всматриваюсь в
прозрачные высокие окна кондитерской, что находится на первом этаже
пятиэтажки. Охрененные торты… Сильно сомневаюсь, что в этом убогом
месте вообще безопасно есть.
Мимо проходит невысокий коренастый
мужичок в грязной дутой куртке. От него за версту разит перегаром.
Он оглядывается по сторонам и идет в сторону кондитерской. Вот
такие клиенты и захаживают в «Плюшку и Ватрушку». Мне там делать
нечего. Не то чтобы я брезглив, просто тщательно выбираю места, где
планирую трапезничать.
Дернув за ручку двери, коренастый
заходит внутрь и направляется к прилавку. За ним почему-то никого
нет. Обслуживающий персонал? Не, не слышали.
Мужик ударяет кулаком по деревянной
поверхности, что-то грозно выкрикивает. Перепутал, небось. Здесь не
наливают. Мне бы сесть в машину и уехать, потому что за последние
сутки я спал от силы часа три, но взгляд неожиданно цепляется за
девушку, которая выходит из подсобки. Лицо плохо видно. Только
волосы — с красивым золотистым отливом.
Я делаю несколько шагов вперед,
чтобы получше ее рассмотреть. Достаю из пачки еще одну сигарету,
вновь закуриваю.
Коренастый начинает размахивать
руками и возмущаться. Дошло, наконец, что палёнку здесь не продают,
и впал в истерику?
Легкие заполняет горький дым, в
кармане пальто звонит телефон. Я достаю его, смотрю на экран.
Сбрасываю вызов и вновь впиваюсь взглядом в окно. Оказывается,
вовремя, потому что коренастый уже не просто жестикулирует руками,
а достал раскладной нож и теперь угрожает им златовласке.
«Вот на хрена мне это надо?» —
успеваю подумать, прежде чем решительно направиться к двери и
дернуть ее на себя.
Внутри кондитерской
действительно обалденно пахнет. Чем-то сладким,
ванильно-шоколадным. Чем-то таким, отчего во рту мгновенно
скапливается слюна.
Пять столов, кофейный аппарат и
огромная витрина со всевозможной выпечкой, пирожными и тортами.
Чисто, опрятно. Никакой грязи, несмотря на снег, который вместе с
обувью наверняка заносят посетители.
— …не выводи меня из себя! Бабки
гони! — слышу угрозы коренастого.
— У меня пустая касса, ясно? Иди вон
ювелирный грабь! — возмущается девушка.
Я присвистываю. Дерзкая девчонка.
Перед ее личиком «бабочкой» машут, но она до последнего не
сдается.
Также успеваю отметить, что у
Златовласки не только волосы красивые, но и голос. Звонкий, не
прокуренный, что немаловажно.
— А вот это мы и проверим, —
продолжает давить на неё мужик.
Я прохожу по залу и откашливаюсь,
привлекая внимание.
— Вечер добрый.
Девушка выглядывает из-за
коренастого. Заметив меня, вскидывает брови. Молодая, чуть старше
двадцати. Я сканирую ее взглядом, не стесняясь. Светлая кожа,
пухлые чувственные губы, острый вздернутый носик и большие глаза
карамельного оттенка. Ладная фигурка угадывается даже
через мешковатый черный свитер с высоким горлом. Отлично,
весьма. За такую и сдохнуть не жалко.
