Акт I. Искупление
22 декабря 2017 года, Нью-Йорк
До всё ещё полусонного сознания доносится чертыхание Кейт на кухне: «Твою мать, всё сгорело…», когда я пытаюсь попасть щёткой по зубам. Умывшись холодной водой, кое-как прихожу в себя – ночь прошла отвратительно. Снова.
Добредаю до просторной кухни, морщась от бликующих отсветов висящей шторы-гирлянды, которую хозяйка дома неизменно включает с самого утра. Из телевизора льётся какая-то очередная тематическая реклама под низкий голос Фрэнка Синатры, и я невольно задумываюсь: что бы он сделал, узнав, как его любят и ценят до сих пор, но как при этом ненавидят всё те же песни на Рождество?..
– Выглядишь невыспавшейся, – Кейт подмигивает мне, заботливо подвинув красиво сервированную тарелку с завтраком.
Как всегда самокритичная Спенсер – не так уж и подгорела ароматная яичница, приправленная зеленью и специями, рядом с соседствующими тонкими кусочками лосося и авокадо.
– Так и есть… – прячу взгляд, но всё-таки выдавливаю благодарную улыбку. – Выглядит очень аппетитно.
Кейт отмахивается, мол, всё равно я могла бы лучше, не льсти, а затем деловито берётся за пульт. Думаю, что переключит канал на новости, которые мы обе не прочь послушать с утра, но нет, лишь убавляет звук, пристально уставившись на меня. Это довольно забавно – даже фартук подруга откопала под стать подступающему празднику, с новогодним принтом, и теперь, уперев руки в бока, вкупе с этим взглядом выглядит максимально комично. Всё бы ничего, если бы не последовавший далее вопрос, заданный слишком вдумчивым и жалеющим тоном:
– Снова мучали кошмары?
Вилка, поднесённая к моему рту, замирает, и я неохотно откладываю её обратно на тарелку. Иногда лучше ничего не скрывать – этому, отбивая хуками справа и слева нутро, слишком хорошо обучила меня жизнь – и озвучить вслух то, что есть на самом деле. Пусть всё ещё немного колет в рёбра, пусть всё ещё до полыхающего огня в сердце больно. Это пройдёт, как и всё проходит…
– Если карие глаза можно назвать кошмарами, то да… – мне почти удаётся не вспоминать на этой фразе их обладателя.
Удаётся вновь не впадать в образы того, что произошло со мной тогда на обочине – тут каким-то чудом сработали неведомые блокаторы в организме, отвечающие за провалы в памяти. Даже лицо Монтеры давно размылось. Удаётся не воскрешать и последующее пробуждение в Марбелье… Удаётся.
Почти. Ещё немного самостоятельных ментальных тренировок – и точно покончу с этим. После всего пережитого годы назад, мучительно принятое решение разойтись с Альваро – ничто. Принятое мною, когда я очнулась в спальне на вилле и оправилась…
– Не хочешь поговорить с мистером Морганом об этом? – Кейт, не мигая, смотрит на меня, пытаясь пробраться в душу, и медленно отпивает глоток из своей красной кружки с Сантой.
В её стильных хай-тек апартаментах вся эта рождественская атрибутика выглядит и уютно, и неуместно одновременно.
– Нет, Кейт, – твёрдо заявляю, придвигая к себе и свою, такую же, только зелёного цвета. – Ты знаешь, я впервые не нуждаюсь в сторонней помощи. Впервые не хочу заниматься самоанализом. Просто хочу забыть обо всём окончательно и не думать об… Альваро и тех событиях. Два с лишним года прошло, пора жить дальше, в конце-то концов. А то как страдающий подросток…
Тяжело выдыхаю, будто заставила себя исповедаться. Надо отдать должное и Кейт – весь последний год, сколько у неё живу, эту тему она ни разу не поднимала, несмотря на то, что знает о моих проблемах со сном. Знает о том, как я изводила себя из-за него… И сейчас я даже рада что-то вскользь обсудить. Чтобы более не возвращаться к прошлому.
– Ну, это ты не к месту, подростки такое бы и не пережили, наверное, – она смешно округляет глаза, допив свой кофе, и продолжает нарочито бодро: – А знаешь что? Реально, забей. Плевать на всё, Джейн, живи своей жизнью и не оглядывайся назад. Спасибо
