– Как сладко предаваться безделью! Все твердят, надо что-то сделать, что-то дать миру. А что мир дает нам? Кто-то назовет меня эгоисткой, но, может быть, я просто последний гуманист на планете?
Лиза медленно потянулась за коктейлем, наблюдая за реакцией подруг. Она знала, что в этих четырех предложениях уже превышена доза интеллектуальных бесед. Знала и то, что почти дословно процитировала «Адвоката дьявола», и радовалась, что источник никем не был раскрыт. Скоро, чтобы не прослыть занудой, она по большому секрету сообщит, с кем начала встречаться отсутствующая в тот день Алина, но перед тем нужно собрать похвалу за свой острый ум. Бытовой философ в компании может быть только один, и за эту роль нужно держаться.
– Муся, ты – прелесть! – воскликнула кудрявая Марина и послала своей vis-à-vis воздушный поцелуй.
Марина любила обнимашки и в такие моменты могла затискать подругу до умопомрачения. Но, сидя в низких креслах первого зала Vogue Cafe, легко почувствовать себя взрослым, затеявшим игровое чаепитие в кукольном домике. Марина боялась что-нибудь ненароком свернуть и потому ограничилась символическим жестом симпатии.
Популярности Лизы среди подруг во многом способствовал и тот факт, что ее мудрые речи срабатывали как безотказная приманка для мужчин. Они не были альтернативой большому бюсту и глубокому декольте, но естественным образом дополняли их.
Не проходило и двух дней, чтобы Лиза не вывешивала в инстаграме пост великой мудрости, содержащий ее размышления о смысле жизни, об отношениях и многом другом. Ее чаще всего очевидные и бесспорные слова не лайкнуть было чуть ли не кощунством.
Изюминкой же Лизиного инстаграма, безусловно, были фото в купальниках. Купальники она скупала в промышленных масштабах, стараясь не повторяться, и часто прикидывала, как пляжные фото будут выглядеть в ближайших пяти-десяти постах. «Красный с розовым рядом ставить нельзя. Слишком близкие цвета. Нужно чередовать. Фото из Сан-Тропе кончились. Надо найти, кто сфотографирует меня в бассейне», – шептала она себе, глядя на экран.
Чтобы как-то связать текст и изображение, Лиза позировала с книгой, подбирая цвет обложки под цвет купальника. Иногда начинались целые разыскания, включавшие поиск изданий на разных языках. Фото с книгой содержало в себе неоспоримые преимущества: позируя, можно было согнуть колени и подать корпус вперед. В иной ситуации это положение тела выражало бы эротизм, граничащий с развратностью. Но с книгой все становилось на свои места.
Система работала безотказно. Под каждым постом была масса восторженных откликов: от приятельниц, от малознакомых дам полусвета и тех, кто стремился к этому миру приобщиться, от не слишком зажиточных русскоязычных мужчин (зажиточные писали сразу в директ) и от арабов (куда ж без арабов!).
Лиза не расставалась с книгой и в жизни, считая ее лучшим аксессуаром. В минуты откровенности она говорила: «Мужику, похожему на примата, нужны ботанские очки и парфюм с нотой розы. Это сбалансирует образ. А блондинке нужна в руках книга, чтобы ее совсем за дуру не держали».
Эту мысль Лиза многократно озвучивала подругам и знакомым и всякий раз слышала в свой адрес оправдательные речи. Мол, вовсе ты не дура; у тебя ж целая библиотека в голове!
Имелись у Лизы и литературные предпочтения. На сей счет была разработана целая методология, доведенная до научной точности.
Во-первых, книга должна быть непременно толстой и с магическим именем на обложке. Кафка, Хемингуэй, Сартр, Достоевский были подходящими компаньонами для симпатичной девушки, одиноко сидящей за столиком в дорогом ресторане. Зайдя в заведение в их обществе, она непременно находила новых воздыхателей.
