Позвольте представить вам сборник маленьких повестей «Цветок сакуры». Все события, изображенные в книге, имеют реальное происхождение. Иногда они утрированы или даже доведены до абсурда, но не выдуманы, а взяты из жизни. Прототипами героев всех четырех повестей послужили знакомые мне люди.
Что же объединяет эти истории?
А что может объединять качающийся на ветру пожелтевший лист, скованное тонким льдом озеро и летящий в небе птичий караван? – Глаза того, кто наблюдает эти приметы поздней осени.
Я хотел поделиться с читателями несколькими картинами, чтобы доставить им эстетическое удовольствие печального созерцания.
Цветок сакуры имеет пять лепестков – я же предлагаю вашему вниманию лишь четыре истории, надеясь, что пятым лепестком станет история тех, кто созерцает мои видения.
Мы все в детстве играли в различные ролевые игры, и каждый, наверное, помнит своего любимого героя, которому старался подражать в поступках, позах, словах и т. д. С возрастом былые детские роли сливаются с нашей натурой и мы уже не ощущаем их. Так человек, просидевший достаточно времени в горячей ванне, перестает чувствовать жар. Но это не значит, что роль исчезла.
Однако никому и в голову не приходило повторить жизнь своего героя. Конечно, в каком-то смысле мы ее воспроизводим, и тогда говорят: он Александр в экономике, или Наполеон в кулинарии, или еще кто-нибудь в этом роде, но мы не пытаемся повторить то, что принесло успех и громкое имя нашему герою. Вряд ли кому-нибудь из мальчишек, что играют во дворах в героев Трои, придет в голову отправиться на побережье современной Турции, чтобы завоевать какой-либо курортный город – подобно Дон-Кихоту, готовому за отсутствием великанов сражаться с ветряными мельницами.
Мы взрослеем и ищем свое место в этом мире – мире, который, на мой взгляд, совершенен, со всеми его болями и радостями, вулканами и дождями, мире, подобном цветущей сакуре. Герой фильма «Последний самурай», искавший на дереве совершенный цветок, перед смертью понимает, что все цветки совершенны, и благодаря этому уходит умиротворенный, зная, что сохранит только ему подобающее место в наших сердцах и умах. Так и каждому человеку предстоит ответить на три главных, по моему мнению, вопроса: где я, кто я и зачем я? Для некоторых ответом на эти вопросы является одно слово: успех. Казалось бы, что тут плохого? Ведь мы все в конечном счете так или иначе служим этой главной доминанте в антимире, этому треножному светильнику в языческом храме эгоизма, стоящему на фундаменте власти, богатства и удовольствия, сильнейшее из которых слава.
Как и в детстве, люди продолжают играть, но теперь их игры отличаются от детских. Если тогда главной целью игры была не победа над другими, а радость общения, проявлявшаяся во взаимной симпатии и миролюбии, то теперь, потеряв эту цель, люди находят ей замену в достижении успеха. Я не говорю здесь об успехе как награде за труд. Вот врач нашел способ не ампутировать раненую конечность, чтобы уберечь от заражения весь организм, а сохранить и вылечить ее и сделал свое открытие достоянием общества. Можно ли считать, что он достиг успеха? Да, конечно, но при этом он не стремился к нему заранее, а лишь старался сделать добро другому человеку. Я же веду речь о стремлении к успеху ради самого успеха. Что значит быть успешным? Делает ли успех человека счастливым? Ведь и бутылка крепкого алкоголя дает ощущение свободы и веселья. Такой человек не может ни доверять другим, ни любить их, видя в них угрозу для собственного успеха, он верит только самому себе, и если кто-то не связанный с ним контрактами, обязательствами, выгодами все же дарит ему свою любовь, то его ум (ведь стремление к успеху это дело именно ума) начинает искать причину и, не найдя ее, ибо уму любовь неведома, объясняет всё своей успешностью, постепенно становясь богом в храме собственного эгоизма. Это весьма жалкое зрелище, потому что созданная им религия начинает действовать против него, когда созданный им мир рушится. И тогда он неожиданно обнаруживает, что те, кто любил его, и сейчас, вопреки его падению, по-прежнему любят и уважают, несмотря на то, что причин для этого в его системе ценностей нет. А любят за то же, за что любили в детстве: за радость общения, щедрость, веселый нрав. За то, что он вновь стал собой прежним, а все надетые на нем доспехи оказались лишь картонной мишурой, в подлинности которой он сам себя убедил.
