Общим решением решили выждать неделю, чтобы выработать наши действия и возможные последствия. Переходить одному мне запретили, в этой обстановке могут просто случайно пристрелить. Поэтому пришлось прислушаться к голосу разума. Со мной пойдёт Миша, как человек с опытом в различных ситуациях и Игорь. Этот парень нам нужен ради своих выдающихся кондиций. Высокий, с атлетичной фигурой. Спецназовцем он, конечно, не был, но стрелять из разных стволов умел. С собой взяли автоматы с приличным боезапасом, а я ещё прихватил все местные, золотые монеты. Ну а чем там расплачиваться? Наверняка бумажки с изображениями президентов и городов не имеют хождения.
Перешли обыденно, заселились в наш дом. Пока мужики вставляли стекло и приводили всё в порядок, я решил проведать местную власть. Мэра города видел несколько раз и даже знаю его дом, не далеко от меня, кстати.
Тотмянин Игорь Николаевич, довольно молодой для этой должности, светловолосый мужчина, сейчас не напоминал того важного чиновника. Одетый в джинсовый костюм, взъерошенный и потерянный, вот каким он стал сейчас.
Подошёл к зданию администрации, у входа с десяток машин, и толпа местных мужиков. Меня тормознули у входа, проверили и разрешили зайти в здание. А там было столпотворение, накурено, народ хаотично перемещался по комнатам, но в основном все стекались к залу для заседаний.
Я же пытался понять, что происходит. С помощью соседей выяснил, что в связи с произошедшим, миниатюрный городок в три тысячи человек превратился в эмиграционный центр. Не меньше пятнадцати – двадцати тысяч человек прибыло за последнее время. Кто-то приехал к родственникам, а основная масса просто убегает от последствий поражения боеголовкой с ядерной начинкой. В Кирове жить невозможно, кроме радиации, сан эпидемиологическая обстановка желает лучшего. Неубранные трупы людей и животных, разрушенная канализация и перебои с подачей воды сделали город непригодным для проживания. Да ещё появились мародёры и просто любители побеспредельничать.
Поэтому люди едут в поселения, более-менее безопасные для проживания. Вот и сейчас народ шумит, приезжие требуют элементарных вещей, возможности помыться и поесть, переждать тяжёлое время. А местные, соответственно, возмущаются причинёнными им неудобствами. Сразу вспомнили про понаехавших городских, те, в свою очередь про куркулей, думающих только о своих поросятах.
У меня мгновенно вспыхнула мысль, а что, если поискать нужных нам людей. Ну, у кого руки из правильного места растут. После изучения обстановки, определил несколько человек из беженцев, которые пытались как-то регулировать ситуацию. На них я и вышел.
Представился представителем общины, живущей в местечке вдали от этих ужасов. Ко мне отнеслись несколько скептически, но, видимо, вариантов у них было не так много. Потому что меня не попросили сразу вон, а даже согласились встретиться попозже.
Местный мэр явно не справляется с ситуацией. Галдёж в зале и полное отсутствие поисков выхода из положения.
На следующий день, мы втроём подошли к стихийному лагерю беженцев. Они уже начали как-то обстраиваться. Палатки, шалаши – бедные люди, на улице холодно, снега ещё нет, но температура чуть выше нуля. Помочь им особо нечем, мы сами тут без запасов еды и одежды.
Весь день прошлялись по территории. Знакомились с людьми, пытались быстро определять нужных нам. А это оказалось очень трудным мероприятием. Одинокие женщины с детьми, молодые пары. Подходили, представлялись, потом на нас вышли крепкие мужики и предложили выступить перед людьми.
На такое я не рассчитывал, куда нам такая прорва людей.
Но выбора не оставили. Пришлось говорить мне. Рассказал о ситуации без подробностей, что экология у нас в порядке. Но находимся мы в глубинке, цивилизацией не пахнет. Для желающих присоединиться, завтра мы вернёмся.
