Я очень скучаю по людям. Мне не хватает их… их лиц, эмоций,
песен, простых разговоров на человеческие темы. Мне вновь хочется
чувствовать запахи за праздничным людским столом и вкус
незамысловатых кушаний, которые сохранились в нашей памяти из той
далекой жизни. Слушать детский смех или обычную ругань, все это
такое родное для меня…первые пару часов.
Глядя ну Кушина, я в который раз понимаю, почему предпочла жизнь
за границей людской резервации. Этот, конечно, бесстрашный, но
очень осторожный мужчина смотрит на меня с надеждой. В его
понимании я сильно рискую своей жизнью, живя здесь, а не под
зонтичной защитой в людском селении.
Раньше я считала, что нас - людей сгоняли в такие лагеря,
подобно скоту, для сохранности вида или уменьшения смертности среди
граждан провинций, так сказать, для улучшения статистики. Потом я
поняла - мы вольны в своем выборе идти, куда хотим, и жить,
как хотим. Никто нас не держит, мы сами сделали себя пленниками
охранного купола. Ограждая себя от всякого наделенного магией, а
если быть точной - любого коренного жителя Нави.
Я не очень помню свои первые дни в Тонком мире. По рассказам
меня нашли и принесли к вратам деревни Берегини[1]. Мало что
соображая в происходящем, я находилась под присмотром старших
ребят, и Кушин - один из тех, кто был со мной постоянно в тот
тяжелый для меня период. Моя новая семья сделала для меня все
возможное, чтобы пережитое четырнадцатилетним ребенком забылось,
как кошмарный сон.
Поэтому сейчас я стараюсь проявить максимум такта и
сдержанности.
- Мое решение не изменилось.
Кушин усмехается, будто иронизируя над собой. Он крупный и
хорошо сложен, каким и должен быть кузнец, и достаточно образован,
т.к. до Нави был геологом. Я многому научилась от него в свое
время. Умный и сильный Кушин мне нравился, до того как стал
предъявлять на меня права.
Надеюсь, между нами сейчас нет недопонимания.
- Думал, передумаешь.
- Потому что здесь опасно? И вокруг меня подстерегают
вурдалаки-кровопийцы жаждущие человеческой крови? – После моих слов
карие глаза тускнеют, полуулыбка сходит на нет.
- Ты слишком полагаешься на закон. Может произойти нечто
непоправимое, и какой смысл в том, что виновника поймают и осудят,
лично для тебя?
- Убийство среди людей не редкость в деревнях, -
раздраженно повожу плечами.
- Ты про жену конюха и убийство ее любовника? Это было пять лет
назад и единственный случай на моей памяти. Да, с бабами одна
проблема. Или голову морочат, или сбегают учиться накануне
свадьбы.
Его вздох отдается глухим эхом в чашке чая.
В упор смотрю на него.
- У нас не было никакой свадьбы.
- Из-за тебя.
- И не предполагалась, - цежу сквозь зубы.
- Зои…
- Ваше решение со старостой обошло меня как-то стороной.
Чувствую, как закипаю.
Кушин со стуком ставит чашку на стол, игнорируя блюдце.
Кисти на столе разведены в стороны, на меня устремлен не очень-то
виноватый взгляд.
- Я понимаю, что поступил опрометчиво, не спросив тебя заранее,
и поэтому ты сбежала…
- Я не сбегала и намерение учиться вынашивала давно. Тебе, как
никому, это известно.
Не могу поверить он опять за старое.
- Это Василь тебе голову заморочил!
- Оставь его в покое.
- Надеюсь, когда-нибудь его цапнет одна из обожаемых им ползучих
тварей.
- Куш!
Это уже слишком.
- Так нельзя. Василь наш брат.
- По несчастью?
Я сейчас уйду. Вот встану и уйду и больше не буду с ним
встречаться.
- Прости, я…просто беспокоюсь, Зои. Ты тут совершенно одна и
лезут в голову всякие мысли.
Натруженная ладонь тонет в каштановой шевелюре, спускается
вниз ко лбу и падает на стол.
Я не люблю эти моменты. Просто потому что не знаю как себя
вести. Если бы на месте Кушина был кто-то другой, я бы с абсолютно
спокойной душой сделала ручкой. А сейчас просто отворачиваюсь к
окну, где на меня укоризненно таращится мое же отражение.
