Да, человек смертен,
но это было бы ещё полбеды.
Плохо то, что
он иногда внезапно смертен, вот в чем
фокус!
(Михаил Булгаков. "Мастер
и Маргарита")
1
Я не раз слышала, что перед смертью вся жизнь проносится перед
глазами, как флешбеки в фильмах, разве только грустная музыка не
играет. Хотя она была бы как нельзя кстати. Это придало бы больше
драматизма и без того печальной сцене. Лично я никогда не думала,
что пронесётся перед моими глазами, когда придёт пора отправляться
на тот свет.
В загробную жизнь я не верила, впрочем, как и в Рай или Ад.
Когда люди рассказывали, как в короткие минуты смерти виделись с
Богом или апостолом Петром, сторожившим ворота в Рай, я просто
кивала, не собираясь вступать в полемику, думая, что ещё может
привидеться человеку, которого нашей бригаде удалось вытащить с
того света. Видимо, этим счастливцам просто хотелось верить в
существование мистических сил, вернувших их в телесную оболочку, а
не задумываться, почему это произошло.
День, когда я умерла, ничем не отличался от множества других.
Проснулась-оделась-отправилась на работу. Не дошла. Судьба
скорректировала планы, когда в остановку влетел какой-то
ненормальный, сбил меня и протащил на капоте несколько метров,
прежде чем врезался в столб. Из трёх человек, находившихся на
остановке, пострадала только я, будто над моей головой появился
огромный зелёный знак, как в компьютерной игре. Наверное, я всё же
успела подумать, что водитель самая настоящая тварь, хотя когда
тонна железа неслась на меня, в голове мелькнула и погасла лишь
одна мысль — я не хочу умирать.
А после наступила темнота.
Пробуждение оказалось не из приятных. Я лежала на каменном полу
лицом вниз и не понимала, почему нахожусь в таком положении. Меня
сбила машина, а вместо постели мне достался холодный мрамор. Как
врач заявляю, после подобной аварии, нужно лежать как минимум в
реанимации под капельницей, подключённой к различным приборам, как
максимум в морге, доставив множество неудобств моей подруге Зойке,
работавшей патологоанатомом. А вместо этого я оказалась на
неудобном полу, где вдобавок могу подхватить воспаление лёгких.
Может, Зойка так и не решилась меня вскрыть, а посему оставила
дожидаться другого врача? Тогда почему на полу лицом вниз?
Нестыковочка, однако. За размышлениями я упустила тот факт, что
нахожусь не одна, и рядом со мной ведётся разговор, судя по всему
затрагивающий меня. Замерев, я навострила уши, собираясь услышать
объяснение происходящему, однако моё «пробуждение» не осталось
незамеченным.
То, что это не морг я поняла сразу. Впрочем, это даже не
реанимация, и вообще не больница. Наверное, будь я умнее, поняла бы
это по полу. Но настолько умной, чтобы разбираться в покрытии, я не
была. Оглядевшись, я узрела, что нахожусь посреди просторного зала,
где главным украшением являлся огромный золотой трон, в котором
восседал статный темноволосый мужчина. Наверное, его можно назвать
привлекательным, однако красота была холодной, будто он сделан не
из плоти и крови, а из мрамора. Он смотрел на меня, но словно не
замечал моего присутствия. Этот человек будто существовал вне
времени и пространства, а я для него была лишь крошечной песчинкой,
коих ещё семь миллиардов.
То, что я в Аду пришло в голову не сразу. Сначала я решила, что
это предсмертный бред. Меня сбила машина, я в реанимации, где врачи
борются за мою жизнь, а происходящее всего лишь игра подсознания.
Мне часто снились странные сны, так почему бы на пороге смерти не
вообразить красивого мужчину на троне, с древним взглядом на
молодом лице? Пожалуй, если это предсмертный бред, пусть он
продлится подольше, я не возражаю.
— Здравствуй, — у плода моей фантазии оказался на редкость
чарующий голос. — Как тебя зовут, дитя?
