Я сидела в кресле-качалке на
деревянной веранде пляжного домика, выкрашенного в белый цвет.
Передо мной возвышались такие же белые высокие деревянные перила, а
за ними сразу начиналось бескрайнее синее море, которое на
горизонте сливалось с таким же глубоким синим и безграничным небом.
Солнце уже клонилось к закату, отчего на зеркальной глади спокойной
воды пролегла дорожка света.
Морской бриз с отчетливым привкусом
соли ласково гладил кожу и игрался с прядями моих волос, то
отбрасывая их за спину, то вороша и приподнимая. Я ощущала полную
расслабленность во всем теле. Не хотелось ничего, в том числе и
шевелиться. Я лишь мерно покачивалась в кресле, наблюдая за морем и
его жизнью. За тем как набегает на берег и отступает обратно волна,
как парит в небе одинокая чайка, высматривая в море добычу, как
где-то вдалеке играется друг с другом стайка дельфинов, синхронно
выныривая из воды и погружаясь обратно, словно танцуя некий
загадочный танец, известный морским жителям еще с начала
времен.
Тепло. Тихо. Спокойно.
- Существует одна древняя
германская легенда про девушку по имени Ондина. Ондина была
русалкой и однажды она, как и все девушки, влюбилась. Возлюбленным
русалки стал рыцарь Лоуренс, который ответил Ондине взаимностью,
ибо была она красоты неземной. Девушка согласилась выйти замуж за
любимого, несмотря на то, что она знала – стоит ей родить ребенка,
как бессмертие будет ею безвозвратно потеряно. Но любовь была
сильнее страха смерти и старения. Возле венчального алтаря рыцарь
поклялся Ондине в верности, произнеся: «Залог моей любви и верности
тебе – дыхание каждого моего утреннего пробуждения». Прошел год,
Ондина родила своему рыцарю сына, отдав за ребенка всю свою магию.
Шли годы, Ондина старела, утрачивая свой прежний прекрасный облик.
Рыцарь, что когда-то клялся ей в бесконечной любви стал терять к
ней интерес. И вот однажды женщина вернулась домой и застала мужа в
объятиях другой, молодой и прекрасной девушки. Бывшая русалка,
оставившая море ради любви, прокляла его со словами: «Ты поклялся
перед богами в верности мне своим утренним дыханием! Так пусть оно
будет при тебе, пока ты бодрствуешь. Но едва ты уснешь, как дыхание
на веки покинет твое тело!».
- Какая очаровательная история, -
медленно протянула я и повернула голову направо. Туда, где в таком
же кресле-качалке также глядя на море сидел Сашка. Аккуратно
причесанный, свежевыбритый, в черных брюках и в тон ей
рубашке. – Но зачем ты мне её рассказал?
Сашка пожал широкими плечами и этот
жест мог обозначать что угодно.
- Она мне нравится, - задумчиво
глядя вперед, произнес друг. – Несет в себе определенный смысл.
- И какой же это? – ворчливо
отозвалась я и потянулась к коктейлю, который непонятным образом
оказался на столике рядом со мной. Коктейль был бело-розового цвета
с толстой трубочкой и ломтиком клубники, зацепленным за край
тонконогого бокала. На вкус напиток был как ягодный взрыв во рту.
Освежающий, бодрящий и возвращающий желание жить. Сонная дремота и
лень тут же растаяла, словно легкий дымок на ветру.
- В этой легенде заключен самый
главный смысл жизни – нельзя жертвовать собой ради тех, кто не
готов поступить так же ради тебя, - посуровел Сашка.
- А как узнать, кто готов, а кто
нет? – задалась я вопросом, также устремив свой взгляд к
безоблачному, постепенно приобретающему лиловые оттенки и
успокаивающе прекрасному небу.
- Никак, - безразлично отозвался
Сашка. – А потому не стоит этого делать вообще.
- Что было дальше? – спросила я,
потягивая напиток. – С Ондиной и Лоуренсом?
- Лоуренс умер, - безразлично
отозвался друг. – А Ондина бросилась со скалы в море, но не
погибла. Стихия пожалела её и сохранила жизнь, вернув
магию.
