Президентский кортеж – скромный, не в пример прежним, состоящий всего-то из трех автомобилей, – натужно ревя моторами, перевалил через пологий склон приземистой от древности уральской горы, и покатил по разбитому шоссе вниз, в долину, на дне которой обосновался заштатный городок с немилозвучным по нынешним понятиям названием – Козлов.
Именем своим городок был обязан распространенному среди жителей в прежние времена пуховязальному промыслу, сошедшему ныне почти на нет. А когда-то гремела слава местных пуховых платков – «паутинок», шерсть для вязания которых давала особая, обитавшая на здешних каменистых склонах порода коз. А какое же козье стадо без главного породопроизводителя – козла? Вот и выходило, что имя городок имел самое что ни на есть нормальное, осмысленное, но… платки, шали и полушалки вышли из моды, о главном предназначении козлов забыли, придав самцам этой породы животных исключительно бранный, оскорбительный даже в определенных слоях российского общества, оттенок, и жители Козлова называли теперь свой домашний адрес с некоторой заминкой – стеснялись.
Впрочем, полковник Коновалов, появившийся здесь на cвет без малого полвека назад, не испытывал неловкости, указывая место рождения в анкетах, коих ему пришлось заполнить за долгие годы службы великое множество. Он, если честно, сейчас вообще ничего не испытывал, кроме раздражения от предстоящей встречи с городом, где прошли его детство и юность. Он забыл Козлов, вычеркнул его из памяти, заштрихованной тысячами других встреч и событий, бесконечной чередой городов, куда заносила его беспокойная служба. Тем более, что нынешняя поездка оказалась крайне некстати. Неотложные семейные дела требовали его присутствия в Москве, но пришлось бросать все и тащиться с непоседливым Дедом в глухую провинцию, к чертям на кулички…
Сверху, со склона горы, долина, где расположился городок, напоминала корыто, в которое сгребли, сыпанув без разбора, ненужный хлам и строительный мусор – сотню безнадежно состарившихся, похожих с высоты на груду сухих щепок, досчатых домишек, десяток безликих, как куски застывшего цемента, пятиэтажек «брежневской» застройки, несколько прокопченых труб, торчащих поминальными свечами по канувшей в небытие советской индустриализации, да могильные железобетонные плиты мертвых цехов у их подножия – вот и весь пейзаж, открывавшийся перед пребывающими в город путниками. Ничего выдающегося. Таких мест сотни теперь по России. Но, к сожалению Коновалова, именно здесь, в лабиринте кривых, залитых перламутровыми помоями улочек, и жила народная целительница Дарья Душнова, слух о которой докатился даже до президента.
И теперь он мчался сюда вместе с супругой, подремывая безмятежно во взятом напрокат у губернатора этого края джипе, а полковник федеральной службы охраны Илья Ильич Коновалов сторожил его тело и сон.
Вообще-то президент перестал быть действующим главой государства еще несколько лет назад, когда добровольно сложил с себя полномочия, и передал молодому приемнику свой недостижимый для абсолютного большинства простых смертных пост, но все-таки он был первым, и потому сохранил за собой пожизненно почетный титул Первого Президента, что льстило его стариковскому самолюбию, да еще кое-какие, позволяющие безбедно существовать на пенсии, льготы, в том числе и личную охрану.
И все-таки нынешнее положение бывшего президента, или Деда, как звали его промеж собой охранники, было далеко от прежнего. Отсюда и скромный кортеж, состоящий из чужого джипа, «Волги» с четырьмя телохранителями, которыми командывал как бы вышедший теперь вместе со старым президентом в тираж полковник ФСО Коновалов, да обшарпанного милицейского «Жигуля», маячившего впереди синей мигалкой и пугавшего истеричной сиреной встречные заржавленные «Нивы» и разбитые по сельскому бездорожью «Уазики».
