Женя
— О, мам, ты вовремя! — искренне радуюсь заглянувшей ко мне в комнату родительнице. — Какое лучше: вон то — тёмно-синее платье, или вот это, чёрное, с необычным вырезом?
— Смотря куда ты собираешься, — хитрый прищур карих глаз, таких же, как у меня, намекал, что совет я получу только тогда, когда поделюсь своими планами. Но я не спешила раскрывать свои карты. А вот узнать, зачем я понадобилась, хотелось и весьма. Не просто же так мама ко мне заглянула?
— А что, на меня есть планы у вас с папой? — ну да, не вежливо так вот, вопросом на вопрос отвечать, но любопытство сейчас сильнее вбитого с детства этикета. А чувство такта у меня вообще не особо развито.
— Для начала — поговорить, — не особо вдаваясь в детали, сообщила мама и поманила за собой в общую комнату, которая у всех моих друзей называется «зал», а у нас — «гостиная».
Мягкий угловой диван так и манил устроиться на нём. Причин, чтобы отказывать себе и ему я не наблюдала, поэтому этот бежевый красавец принял моё тельце в свои «объятья». Мысли о предстоящем свидании настраивали на благостное состояние, и, казалось, о чём бы сейчас не повели разговор родители, я восприму его спокойно. А всё оттого, что я решилась на более тесное знакомство со своим новым парнем. Познакомились мы с ним на вечеринке в честь Нового года, и до этого я позволяла себе, да и ему, разве что объятия и довольно невинные поцелуи. Но тут решила двигаться вперёд. Тем более, что этот потрясающий красавчик, в отличие от других моих ухажёров, не давил, не настаивал на близости, но всё-таки давал понять, что я ему очень нравлюсь, и он готов к более тесному знакомству. Иначе как «хочу!» его пожирания меня глазами и иногда откровенные знаки внимания, и вот эти его лёгкие, но такие возбуждающие поцелуи в шею, когда он обнимает меня сзади, я ничем другим назвать не могу.
— Дочь, возвращайся со своих облаков на землю и послушай, что мы с матерью хотим тебе сказать, — усмешка папы была не обидной. Ну а что? Ласково пожурил, и только.
— Всё-всё, я вся здесь, — садиться ровно было лень, но внимательный взгляд, уже без поволоки мечт и фантазий, должен был дать понять родителям, что всё моё внимание сейчас направлено на них и только на них.
— У тебя есть полчаса, чтобы выбрать, к кому ты отправишься на праздники — к тёте, или бабушке, — заявил папа, а у меня от удивления аж рот приоткрылся.
— Я вам тут так мешаюсь? Решили праздник без меня отпраздновать? Выгоняете? — посыпались вопросы. Как-то так прям обидно стало. Будто малолетку кукую — к бабушке под пригляд.
— Ну что ты, милая? — тут же заворковала мама, пытаясь утешить-успокоить расстроившегося ребёнка. — Никуда мы тебя не выгоняем, и избавляться тоже от тебя не собираемся. Наоборот, мы о тебе заботимся, чтобы ты на праздники одна не скучала. Ведь нас-то дома не будет.
— Как это не будет? — внешне выражала изумление, а внутри просто ликовала от открывающихся перспектив на день всех влюблённых. Как раз на него я и планировала перевести наши с Вальком отношения на новый, более тесный, так сказать, уровень. А тут — вся квартира в моём распоряжении будет! — Мы же с тобой вчера в обед обсуждали меню на праздник…
— Это да, — кивнула мама, как-то замявшись. — Но поздно вечером, когда твой отец пришёл с работы, то сообщил новость, что его, как одного из лучших работников, начальник поощрил поездкой на горнолыжный курорт, как раз на три ближайших дня. Все приглашённые будут парами, с супругами, так что мы с ним едем вместе. Представляешь, я, наконец-то, увижу горы и покатаюсь на лыжах!
Радости мамы не было предела. Глаза сияли, и мы с папой, глядя на эту даже помолодевшую на вид, родную нам женщину, невольно улыбались ей в ответ. Она ведь все зимние олимпийские игры смотрела и постоянно восхищалась заснеженными горами, мечтая, что может быть, когда-нибудь тоже на одном из таких склонов побывает и покатается на лыжах. Хотя, помнится, она была согласна даже на простые санки, лишь бы попасть на заснеженный склон, вживую посмотреть на эту блестящую красоту и прокатиться с неё. И, желательно, ни один разочек, а побольше.
