Даниэль
– Я раньше тебя увидел её капсулу за бортом! –
решительно заявил Рон, жадно разглядывая спящую девушку через прозрачный купол.
– Чур, я первый дам ей имя! Какое лучше: Элли или Агата? Давай выберем из этих
двух вариантов. Ты только посмотри, какая хорошенькая! Красавица! Ух, я её
зацелую! Станет моей помощницей в починке корабля.
– Боюсь, это плохая идея, – пробормотал я.
– Думаешь, она сломанная? – озадаченно спросил Рон. –
Так ведь ничего страшного, я починю! Будет как новенькая.
– Думаю, что она живая, – просветил я его, пытаясь
прочитать письмена на её спасательном челноке.
Они были повреждены взрывом и местами обуглились, так
что всё я разобрать не смог. Лишь фразы на элеонском: «Собственность корпорации
Медикал-транс», «Объект для медицинских опытов», «Высший уровень секретности» и
«Осторожно: хрупкий биоматериал».
Глаза оборотня округлились:
– Да ладно! Нет, ты чего-то недопонял, брат. Смотри:
тут написано, что это бионик!
– Да нет же! – покачал я головой, прочитав ту надпись,
на которую он показал. Сразу я эти письмена даже не заметил. – Здесь указано,
что рекомендуется работать с этим хрупким живым организмом лишь бионикам.
Наверное, потому, что только роботы могут быть абсолютно стерильны, – я
задумчиво потёр лоб.
– И как нам теперь поступить? – озадаченный Рон
плюхнулся у стены прямо на пол. – Мы же с тобой совсем того… не стерильные ни
разу. Откроем капсулу – и всё, девчуле конец. Жалко будет хоронить такую
лапушку.
– Открыть всё равно придётся, – я тяжело вздохнул. – Капсула
неисправна. Ещё немного – и девушка начнёт задыхаться.
– Я могу подвести туда кислород, – предложил друг.
После серьёзной контузии часть его мозга была
повреждена и порой он вёл себя, как ребёнок, но в технических делах по-прежнему
разбирался отлично.
– И что потом? – неуверенно посмотрел я на него. – Что
с ней делать?
– Любоваться, – пожал плечами Рон.
– И долго? – спросил я. – Сколько она протянет без
еды?
Рональд задумчиво почесал макушку.
– Ладно, давай достанем. Судя по данным на этом
барахлящем табло, она дышит таким же воздухом, как и мы. Здесь проблем не
будет. С едой – разберёмся. Но что ты там говорил про стерильность?
– Может, тщательно вымоем весь корабль? Обработаем его
дезинфицирующим раствором, – призадумался я.
Рон посмотрел на меня с ужасом:
– Весь корабль? Прости, брат, но я на такое не
подписывался. И вообще, у меня аллергия на все эти чистящие штуки. Слишком
острый нюх и чувствительная кожа для этой ядрёной химии. Лучше сразу меня
прибей. А то у меня такой почесун начнётся, что я на стены кидаться начну.
– Ладно, давай тогда я обработаю только одно
помещение. И поместим девушку туда. Будем держать там, ради её безопасности.
Например, в моей каюте, – предложил я, уже заранее предвкушая, как мы будем
делить с этой красавицей одно жилище.
– Почему это сразу в твоей? – протестующе фыркнул
оборотень.
– Так у тебя же аллергия, ты сам сказал! – напомнил я.
– Почесун и всё такое.
– А, ну да, – сник мой товарищ. – Слушай, а давай
меняться? Пусть неделю она живёт с тобой, и неделю – со мной, в моей каюте? Я
вычищу все стены, потолок, пол и даже вещи так, что будут блестеть! Только не
химией, а просто мокрой тряпкой. Может, с содой или солью. Или с лимонной
кислотой.
– Смотри, дырку не протри, – хохотнул я.
– Да ну тебя, ушастый! – возмутился оборотень, и я
увернулся от полетевшего в мою голову ботинка.
– Ой, ты глянь, у неё реснички затрепетали! –
воскликнул я.
Рона словно подхватил порыв ветра, и через секунду он
уже склонился над капсулой.
– Ух ты, да… – восхитился он. – Значит, скоро очнётся.
Надо поскорее вскрыть этот саркофаг, пока она спит. А то напугается ещё наших
инструментов. Кстати, запасной одежды у неё с собой нет, так что придётся
одолжить ей нашу. М-м-м, как же соблазнительно она будет смотреться в моей
футболке!
