Детективы на каникулах

Уже около часа мы с Юрком ходим кругами по лесу, обходя колючие кусты шиповника, поваленные ели, прыгая через ручей. Стало смеркаться. Зря Юрок надел сегодня светлые кроссовки – они у него теперь все перепачканные, в комьях глины. А в одной кроссовке и вовсе вода хлюпает.

– Мирон! – крикнул Юрок, догоняя меня. – Пошли назад. Скоро совсем стемнеет.

– Давай, – согласился я, смахивая с лица противную паутину, – всё равно ничего мы тут не найдём.

И мы потопали в сторону деревни. Пока шли около леса, полчища комаров не давали нам покоя. Пришлось перейти на бег. Вышли в открытое поле – сразу подул свежий ветер, и назойливые насекомые пропали.

Дома́, стоявшие рядком на холме, отсюда просматривались как на ладошке. Красивое место выбрали люди для жизни. Деревня наша старая, улиц всего три, но каждая длинная‐предлинная. Пока дойдёшь от одного конца улицы до другого, час пройдёт. Поэтому летом здесь все от мала до велика ездят на велосипедах.

Когда мы с Юрком только познакомились, я не сразу привык к его имени. Звал то Юрой, то Юркой. Но он каждый раз поправлял:

– Зови меня «Юрок».

– Юрок, – смеялся я, – это ж птичка такая. А почему нельзя Юркой, Юрой или Юрием?

– Потому что Юрка – это мой папа, Юра – мой дед, а Юрием прадеда звали. Я его ещё помню… Важный такой был.

– И зачем всех одинаково называть?

– Ну, семейная традиция, – пожал плечами Юрок.

А Юрок и правда на птицу юрка похож: шустрый, с маленькими круглыми тёмными глазами и взъерошенными русыми волосами.

– Юрок, ну давай Василису в нашу компанию примем, а? – в очередной раз попросил я. – Ну чего ты морщишься? Это же самое лучшее в нашей ситуации. Она живёт рядом с ведьмой и может спокойно следить за ней и нам доносить. Удобно. И нам лишний раз светиться не надо.

Юрок выпятил нижнюю губу, с силой хлопнул себя по плечу, убивая комара, но ничего не ответил.

Ведьма… Это из‐за неё, кстати, мы шастали по лесу в поисках улик. А началось всё так.

С Юрком мы давние друзья, но вместе проводим время только летом на каникулах. Он местный, деревенский, а у нас тут дача. Мы с родителями и бабушкой обычно на всё лето приезжаем сюда. Хотя в основном на даче живём только мы с бабушкой, а родители приезжают на выходные. А Юрок через два дома от нас живёт – почти соседи.

Так вот, как‐то раз мы с Юрком поехали на велосипедах до леса. Он мне хотел место показать, где земляника растёт. Я с ним тогда поспорил, что она ещё не покраснела. А Юрок убеждал, что уже неделю назад ел красную ягоду. Когда он сильно спорит, веснушки на его лице темнеют, а само лицо краснеет. Мне от этого смешно, а Юрок дуется. Хорошо, что он отходчивый и быстро забывает обиды.

Приехали мы до леса. Хотя это, скорее, лесок, а не лес: небольшой такой, с трёх сторон зажат фермерскими полями и с одной стороны – шоссе. Раньше, говорят, в деревне был большой совхоз, а теперь остался только один фермер с тремя коровками да одной лошадкой.

Оставили велосипеды около дороги, сами забежали в лес. Юрок впереди, я – за ним. И тут из‐за кустов показалась женщина в белом платке, с небольшой корзинкой в руках. Из корзинки торчали какие‐то растения. Обернулась на нас – я аж дар речи потерял. Пришёл в себя, похлопал глазами и промямлил еле слышно:

– Здрасть, Иринтольна…

Она ничего не ответила, зыркнула на нас недовольным взглядом и ушла в глубь леса.

– Что это было? – спросил я у Юрка, когда пришёл в себя.

– А кто это? – спросил он в ответ.

– Это… это наша классная. Ирина Анатольевна.

– А что она тут делает?

– Вот и мне интересно, что он тут потеряла.

– Погоди, а почему она тогда не поздоровалась с тобой? – удивился Юрок.

– Вот и мне интересно почему…

Мы даже забыли о землянике. Нет, я не мог ошибиться – это точно была Ирина Анатольевна. Ну неужели я не узнаю свою классную, которая с первого класса вот уже три года с нами мучается?! Конечно, в школу она приходит в строгом костюме, а не в платочке и в джинсах, как сегодня. Но ведь это ничего не меняет. И что могло такого случиться, что классная не поздоровалась со мной и даже не узнала меня? Или – сделала вид, что не узнала? Раньше она за километр меня замечала. Ведь я у неё, как она сама говорила, был «на особом контроле».