Даша
Нервно поправляю бумаги на столе. Разглаживаю складки на строгой
юбке-карандаш.
Юрист сидит рядом и тоже заметно нервничает.
Я продаю свою небольшую фирму конкуренту.
Мне срочно нужна крупная сумма денег. Где ее взять, я не знаю.
Мое дизайнерское агентство, которое я с такой любовью создавала и
развивала, пало жертвой крупкой фирмы-конкурента, которая сносит
всё на своём пути.
И сейчас я жду потенциального покупателя, который согласился на
сумму, которую я прошу. И прямо сегодня готов подписать бумаги.
Кидаю взгляд на мобильный, экран которого загорается рядом с
бумагами. Беру его и читаю сообщение от мамы:
«Доченька, я звонила Павлу Сергеевичу. Он сказал, что ничем
помочь не может. Сам сейчас в сложном финансовом положении»
Кто бы сомневался. После смерти отца все его такие преданные
друзья и партнеры оказалась крысами, которые сбежали с корабля
первыми.
Прикрываю глаза. Медленно выдыхаю.
Я не вправе осуждать их. Но от их преданной дружбы с моим отцом
не осталось и следа, как только они узнали, что у нас вместо
капиталов остались лишь долги.
Большие долги, которые мы с мамой закрывали за счет всего
имущества, которое было. Пришлось продать загородный дом, квартиру
в Москве и машины.
Я нашла небольшую, но уютную съемную квартиру в не самом лучшем
районе. Но мне в тот момент было всё равно. Главное было –
позаботиться об убитой горем маме и младшей сестре.
Встряхиваю головой, прогоняя воспоминания четырехлетней
давности.
Мы выстояли. Смогли. В тот момент я поняла, что надо
рассчитывать только на себя. Никакие богатые друзья папы из
прошлого не помогут. Пора взрослеть.
Мама же до сих пор верит в то, что нам кто-то захочет
помочь.
Нет. Никто.
Поэтому приходится идти на крайние меры – продать то, что я
поднимала и чем горела последние три года.
Кидаю взгляд на наручные часы. Без трех минут десять.
Покупатель опаздывает или передумал покупать?
- Он точно будет? – уточняю.
- Должен, - кивает мой юрист.
Скоро уже не мой. Видно, что он пытается держаться, но тоже
нервничает. Если новый собственник не согласится его оставить, то
Валерию Геннадьевичу в его предпенсионном возрасте придется искать
другую работу.
Дверь распахивается ровно в десять ноль-ноль.
Я невольно вскакиваю, чтобы поздороваться с потенциальным
покупателем, который так быстро согласился на сделку. Предыдущие –
отказывались. И меня уже начало накрывать отчаяние. Но этот
добродушный мужчина лет пятидесяти согласился, даже не торгуясь. И
это окрыляет.
Мне срочно нужны деньги. И я очень надеюсь, что удастся их
получить сегодня же.
Застываю, когда в кабинет входит не Вениамин Евгеньевич,
потенциальный покупатель, а…
Рвано хватаю воздух и зависаю, смотря в глаза собственнику
«Дизайн-Групп». Ненависть захлестывает, заставляя вздернуть
подбородок и упрямо смотреть ему в глаза.
Мы лично никогда не были знакомы. Но именно его компания-акула
сжирает всё на своем пути.
Он рассматривает меня. Не сводит с меня своего тяжелого взгляда.
Проходится по мне: с моих глаз на губы. Задерживается на них
буквально на секунду, но этого достаточно, чтобы еще волна злости
вспыхнула во мне.
Ненавижу его! Я никогда не испытывала такое яркое чувство
ненависти, но к нему именно это чувствую. Он снес на своем пути всё
живое, проглатывая небольшие, но уютные и талантливые фирмочки. Я
со многими собственниками была знакома и была с ними в теплых
отношениях.
А этот холодный тип, у которого только расчет и бизнес, подмял
под себя всё.
Он между тем спускается с моих губ вниз, по моей шее,
задерживается на груди, опускается до бедер. Потом поднимает взгляд
обратно к глазам.
Упрямо смотрю в его черные глаза.
Это единственный человек, которому я никогда и ни за что не
захотела бы продавать свое агентство.
