Студийное освещение слепит глаза. В
помещении душно и накурено. Капелька пота щекочет висок, а озноб
пробирает до костей.
Страшно, неловко и стыдно.
Но уйти нельзя. Это последний шанс.
Надо только притвориться, что все это – сон.
- Имя?
- Полина… - Голос звучит едва
слышно. Откашлявшись, она повторяет громче: - Полина.
- Так, Полли… Ты впервые на
кастинге?
- Да.
- Гай! Она совершеннолетняя? Договор
подписала?
- Все в порядке, босс. Она
проинструктирована. И Мастер с ней беседовал, дал добро.
Зубы клацают, а сердце трусливо
трепыхается где-то в пятках. Голоса звучат за линией света, в
темноте. Она не видит говорящих, но точно знает, что сейчас за ней
наблюдают несколько мужчин.
«Это сон, - твердит она про себя. –
Всего лишь сон».
- Полли, покажи себя.
Показать? Как? Она и так стоит в
центре, на нее направлены и свет, и камера…
- Разденься, - подсказывает
мужчина.
Пальцы плохо слушаются, молния
заедает. А куда положить платье?
- Брось на стул, - подсказывают из
темноты.
Точно, она и не заметила, что рядом
что-то есть.
Чулки…
- Нет. Чулки оставь. И обувь
тоже.
Снять белье? Во рту мгновенно
пересыхает.
Это все сон…
Бюстгальтер падает вниз, обнажая
грудь.
- Руки опусти, не прикрывайся. Эй,
Полли, я уговаривать не буду.
Это сон…
- Хм, а ничего. Да, Гай? Аккуратные,
упругие. И соски острые. Повернись. Боком повернись, дуреха!
Высокие каблуки – такая морока! Она
едва удерживает равновесие, подвернув ногу.
- Не трясись ты так, никто тебя не
съест. Трусы снимай.
Сон…
- Не надо. Я хочу сделать это
сам.
Знакомый голос. Из-за софитов
выходит тот, кого здесь зовут Мастером. Мужчина в летах, с цепким
взглядом и пугающей улыбкой.
- Ты уверен? – спрашивают из
темноты. – Я еще не посмотрел, насколько фотогенична ее попка.
- Да ладно, - отмахивается Мастер,
опускаясь на стул. – Прекрасная у нее попка. Давай сразу пробу.
Перед глазами все плывет. В голове
никак не укладывается, что разговор о ней, о Полине. А она как
будто вещь, игрушка…
Но ее предупредили, что так и
будет.
- Погоди минутку, не включай камеру,
- просит Мастер. – Подойди ближе, крошка.
Он ставит ее между широко
расставленных ног и заставляет опуститься на колени, а потом
наклоняется к уху:
- Боишься?
- Да, - признается она.
Мастер накрывает грудь ладонью и
мнет пальцами, больно выворачивает сосок. В легких не хватает
воздуха, крик рвется наружу.
- Отпусти себя, Полли. Помнишь, о
чем мы говорили?
Она кивает, прислушиваясь к
необычным ощущениям. Боль течет от соска к пупку, и ниже,
превращаясь в нечто тягучее, отчего внизу живота возникает сладкая
судорога.
- Полли?
- Да, сэр, - поспешно произносит
она.
Так он велел.
- Умница. – Ее успокаивающе гладят
по голове. – Сегодня я не буду проверять твой болевой порог. Всего
лишь отшлепаю. Веди себя естественно. Кричи, плачь. Вырывайся, если
хочешь. Поняла?
- Д-да… сэр.
Она не заметила, как очутилась на
его коленях, животом вниз. Трусики сдернули, и они упали к
щиколоткам. Теплая ладонь мнет ягодицы, втискивается между бедер.
Пальцы скользят по половым губам.
- Н-не надо, сэр, - всхлипывает она.
– Пожа-а… А-ай!
***
Полина чуть не задохнулась от
обжигающей боли… и проснулась, липкая от пота, с бешено колотящимся
сердцем.
- Что, опять? – сонно спросила
соседка по комнате. – Кошмары?
- Да, - коротко ответила Полина,
шаря рукой по табурету.
Нащупала стакан с водой – и выпила
ее залпом.
- Бесы тебя мучают, - заметила
соседка, переворачиваясь на другой бок.
- Они самые, - прошептала Полина,
зажигая свечу перед иконой.
- Ты чего? До подъема полчаса.
- Спи, я тихонько, - произнесла она, опускаясь на колени.
Глава первая
