Учителя обещали, что мы можем стать
кем угодно. Достичь любых высот. Воплотить в жизнь любые мечты.
Я мечтала стать Изабеллой
Лариной.
Мечтала давно, с первого класса,
когда нас посадили за одну парту и я увидела ее розовый пенал с
картинками фей из мультиков. А еще у Изабеллы были туфли с
разноцветными огоньками, красивые голубые глаза и влиятельные
родители.
У меня не было ничего из
перечисленного, в том числе пенала. Ручка и вечно ломающийся
карандаш терялись на дне старой тетиной сумки, которую я
использовала вместо портфеля.
С родителями мне повезло еще меньше,
чем с пеналом. Отца я не знала, а место гулящей мамы заняла
двоюродная тетя. Одинокая пожилая женщина желала мне добра, но у
нее не было ни средств, ни способностей к вынужденному материнству.
Зато у тети были связи, сомнительные, но эффективные. Женатый
любовник ее подруги определил меня в приличную школу и помог
продержаться в ней до конца. Чудом, потому что без его протекции да
с моими оценками не видать мне ничего хорошего.
«Будешь тянуться вверх и добьешься
успеха!» - наставляла тетя, очень гордясь тем, что смогла
пристроить меня в хорошую школу. Она искренне верила, что я,
закомплексованная голодранка, найду свое счастье среди
благополучных и обеспеченных детей. Таких, как Изабелла Ларина.
У Изабеллы было все, о чем я
мечтала. Или, правильнее сказать, я училась мечтать, наблюдая за ее
жизнью и слушая ее рассказы. В те годы я ниоткуда больше не могла
почерпнуть таких знаний о красивой жизни, какими делилась моя
соседка по парте. У нее было все - золотистый загар, каникулы в
Италии, модная одежда и косметика, популярные вечеринки…
Идеальная внешность и сказочная
жизнь.
Изабелла жила в красках, а я
смотрела ее жизнь, как кино.
К тому же она была отличницей, а я
еле окончила школу. В эпоху конформизма я не соответствовала
стандартам и ожиданиям – не умела, не знала, не могла, не успевала.
Не вписывалась в рамки, и рядом не было никого, кто бы сломал их и
выпустил меня на волю.
Меня дразнили тупой оборвашкой.
А Изабелла олицетворяла все
идеальное и правильное. Будь она плохим человеком, я бы невзлюбила
ее, но к искренности и доброте не придерешься. В те чистые ранние
годы я не испытывала зависти, не знала ее горького, едкого
привкуса. Я желала Изабелле добра и с восторгом следила за ее
жизнью.
«Однажды, - обещала я себе. –
Однажды…» Я не могла выразить в словах, что именно произойдет со
мной в это «однажды», но оно обещало быть потрясающим и необъятным.
Невероятным. С пылкой детской уверенностью я ждала чуда.
В те годы, с восторгом глядя на
розовый пенал Изабеллы, я и не подозревала, что однажды у нее
появится то, что меня сломает. Задавит отчаянием, выпотрошит и
отравит желчью горячей зависти.
Никита Королев. Король.
Он был предназначен для меня.
Стоя в дверях, новенький ученик
пробежался взглядом по классу и заметил меня, незаметную.
Несовершенную и неправильную. Учительница задавала ему вопросы о
переезде, о прошлой школе, но он, казалось, не слышал ее. Смотрел
на меня, как зачарованный, и молчал.
А я замерла, задержала дыхание. От
волнения на лбу выступила испарина.
Никита не был первым парнем, который
на меня смотрел, но он был единственным, кого я заметила. И кого
замечала с тех пор.
Тогда-то я и влюбилась. С первого
взгляда, настолько значимого и пристального, что он изменил мою
жизнь на долгие годы.
А потом учительница сказала:
- Никита, сядь с Изабеллой Лариной,
она поможет тебе освоиться.
Сгорая от острой, горячей ревности,
я смотрела, как Изабелла убрала сумку со стула, освобождая место.
Никита сел, и она открыла учебник на нужной странице и положила
посередине парты. Переглянувшись, они улыбнулись друг другу. Внутри
меня заворочался комок боли, тошнота поднялась к горлу. Хотелось
вмешаться, отвлечь Никиту и напомнить обо мне.