Девушка:
Поди, поди ты
С глаз моих долой, безносая плутовка!
Я молода еще, поди ж ты прочь!
Смерть:
Дай руку мне, о нежное,
Прелестное созданье!
Подругой буду я твоей, тебе со мною
Нечего бояться. Уж ты поверь!
Я страх твой мигом утолю.
В руках моих ты сном забудешься
Смиренным.
Маттиас Клаудиус. Девушка и смерть
2017 год
Южная оконечность мыса Антиб. 13 мая.
Манон Агостини, сотрудница муниципальной полиции, поставила служебную машину, старенький «Кангу», в самом конце дороги Ла-Гаруп и захлопнула дверцу, проклиная в душе обстоятельства, которые заставили ее здесь оказаться.
Часов в девять вечера охранник одного из роскошных особняков на мысе позвонил в комиссариат Антиба и сообщил не то про взрыв петарды, не то про выстрел – словом, про какой-то странный шум, прогремевший на каменистой дороге, пролегающей вдоль парка в поместье. В комиссариате не придали большого значения звонку и перенаправили его в муниципальную полицию, а там не нашли ничего лучше, как связаться с ней, хотя она уже ушла с работы.
Когда позвонил начальник и попросил ее глянуть, что там стряслось на прибрежной дороге, Манон уже надела вечернее платье и была готова выйти из дома. Она с радостью послала бы начальника куда подальше, но отказать в просьбе не смогла. Тем утром добряк-начальник разрешил ей взять служебный «Кангу» после работы. Личная машина Манон приказала долго жить, а этим субботним вечером колеса были ей нужны позарез: она собиралась на важную встречу.
Лицей Сент-Экзюпери, где она когда-то училась, праздновал свой пятидесятилетний юбилей, по этому случаю там устраивали вечер, и на торжество должны были прийти ее бывшие однокашники. В глубине души Манон надеялась повидаться с парнем, который в свое время был к ней неравнодушен. Он был не похож на других, но в ту пору она его попросту не замечала, предпочитая ему ребят постарше, хотя те, как выяснилось, все до одного были беспросветными кретинами. В этой надежде не было ни капли благоразумия: Манон даже не знала точно, будет ли тот парень на предстоящем вечере – он наверняка про нее уже и думать забыл. Но ей очень хотелось верить, что в ее жизни наконец что-то случится. Маникюр, прическа, беготня по магазинам – всю вторую половину дня Манон кружилась как белка в колесе. Три сотни евро она ухлопала на прямое темно-синее платье из шелкового трикотажа с кружавчиками, у сестры позаимствовала жемчужное ожерелье, а у лучшей подруги – замшевые туфли-лодочки от Стюарта Вайцмана, которые были той маловаты.
Манон включила телефонный фонарик и прямо так, на высоких каблуках, двинулась по узкой дорожке, тянувшейся километра два с лишним вдоль побережья до виллы Эйленрок. Она хорошо знала это место. Еще девчонкой отец приводил ее рыбачить в здешних бухточках. Когда-то местные называли эту дорогу тропой таможенников или контрабандистов. А потом в туристических справочниках она уже появилась под другим, более красочным названием: «тропа Тир-Пуаль[1]». В наши дни название ее как-то обесцветилось, лишилось оригинальности – и она стала просто прибрежной дорожкой.
Метров через пятьдесят Манон наткнулась на ограждение с предупреждающей табличкой: «Опасная зона: проход закрыт!» В середине недели бушевал сильный шторм. Сокрушительные удары волн вызвали оползни – местами было не пройти.
Недолго думая Манон решила перелезть через ограду.
