- Если ты шестой, где твоя татуха? –
с вызовом спросила Тоннеля, показывая предплечье так, чтобы ему был
виден волк.
- Это место для посвященных, -
лукаво улыбнулся Маркус. – Тебе туда доступ закрыт.
Тоннеля хмыкнула, раздевая парня
глазами, пытаясь осознать, о какой же именно части тела он
говорит.
- А вот и вторая вершина, Лия, -
шепнул на ухо Валера.
Я откровенно пялилась на Маркуса,
скользя по его телу глазами. Футболка повторяла силуэт торса, и
понимание, что, сними он эту футболку, я не смогу усидеть спокойно
на месте, смущало. Крепкие руки, увитые рисунками, казались такими
сильными и мужественными, что на мгновение представила, как они
ласкают меня. Валера кашлянул, и снова реальность, где для него
была, как на блюдечке. Я вжалась в кресло, вонзая ногти в
подлокотник.
- Цветная, ты горишь, - послышался
голос Юли. Щёки вспыхнули, откуда она знает? Все уставились на
меня.
- Ты действительно горишь, - указал
Маркус пальцем куда-то. Я проследила за движением. Из-под ладони
выбивались языки пламени, съедая подлокотник.
- Черт, - выругалась я, отрывая руку
от кресла и пытаясь сбить ее пламя. Боли не было, чувствовалось
лишь небольшое тепло, не наносящее вреда. Моя стихия врастала в
меня, становясь частью.
Компания подобралась довольно
странная, но все же мы оказались в старом доме в тайге по
собственной воле.
Хозяина никогда не видели. Виталик
нашел его через интернет, договорился о жилье и оплатил первую
неделю. Главным условием было: не искать с ним встречи, да этого и
не было нужно. Мы не знали, сколько потребуется времени, чтобы
захотеть назад. Уверенность была в одном: нужен глоток воздуха,
встряска, которая покажет, что все эти годы жили неправильно.
Впрочем, мы сами это знали, просто не находили в себе силы и
уверенности все бросить и уехать.
- Это же так круто, - глаза Юли
горели, именно она предложила первая. Её мутило от человеческих
волос в прямом и переносном смысле, затылков и задушевных бесед с
клиентами. – Цветная, ты подумай, только мы пятеро на весь лес!
- А что, я за, - подал голос
Виталик, скользнув взглядом по Юле, и я в который раз убедилась,
что она явно в его вкусе.
Ещё бы! Юля выглядела очень
эффектно: короткие черные волосы с выбритым правым виском, пирсинг
в носу, небольшое кольцо в хряще смотрелось привлекательно, тоннели
в ушах, из-за чего мы и дали ей прозвище – Тоннеля. Ну и, конечно
же, татуировки, я не знаю, сколько всего их было, но особенно
выделялась бабочка на шее и забитый рукав. Она подчеркнула свою
сексуальность по максимуму. Кажется, ей было двадцать четыре,
закрытая информация, заговори кто об этом, она сразу закрывалась и
берегла две священные для нее цифры, как зеницу ока.
- Так что скажешь, Цветная? –
вырвала она меня из задумчивости.
- С вами, - кивнула я.
Ко мне давно приклеилось прозвище
Цветочек или Цветная. Поначалу злилась, спасибо маме, выбравшей
прекрасное из имен. В детстве меня дети часто задирали, намеренно
«забывая» имя. Кем я только не была: кактусом, лопухом, каллом.
Даже завела блокнот, где записывала всё, на что были способны дети
моего детства. А мама ничего, говорила, что они просто маленькие, а
имя у меня красивое, тем более, что означает «невинная»,
«бессмертная», «непорочная».
Бессмертными были только те, кого я
лупила, когда больше не было сил терпеть. Так что с детства имя
свое ненавидела, хотя сейчас оно кажется мне довольно красивым.
Лилия. Я перекроила его на Лию, когда мне исполнилось десять,
спасибо солагернице, с которой проводили лето в одном из пионерских
лагерей. Она была старше на несколько лет, но казалось на целую
вечность.
