Москва. Институт N. Недалёкое будущее. Лето… Высокий статный зеленоглазый шатен, облачённый в огромные пластиковые очки и медицинский белый халат, накинутый поверх серой рубашки в серый же мелкий цветочек и синих затёртых джинсов, сидел на одноногом «барном» табурете с круглым сидением, обвив ступнями белых кроссовок выступ для ног. Рукава его халата были задраны выше локтя, а расстёгнутые полы, подчиняясь силе тяжести и напряжённой позе, неудержимо стремились к столу, на котором стоял микроскоп. Опёршись локтями о стол, молодой человек нежно крутил пальцами в латексной перчатке ручку тонкой настройки линз микроскопа, всматриваясь во что-то на круглом прозрачном пробнике. Этим «что-то» был синтетический белок, своим делением участвующий в зарождении человеческого эмбриона. В полутора метрах за сосредоточенной спиной молодого учёного, прислонившись к огромному металлическому столу, укрытому кислотоупорной керамической плиткой, и пестрящему многочисленными разнокалиберными выдвижными ящиками, ящичками и просто открытыми полками, стояла девушка. Она, как и её коллега, была в стрекозьих пластиковых очках, и белом, не по размеру халате, застёгнутом на все пуговицы, кроме двух верхних. Под халатом скрывались синие свободные джинсы, белые смятые кроссовки и футболка цвета хамелеон. Закинув ногу на ногу и, скрестив руки на груди, девушка смотрела в панорамное окно, вполоборота отвернув голову от экспериментатора. Её красивое, с правильными чертами лицо, было безмятежно, в полном соответствии с голубым небом и редкими игривыми облаками за окном.
– Зачем вообще людям нужен был секс. Кроме зачатия детей, конечно, – неожиданно, то ли спросил, то ли сделал вывод экспериментатор, не отрываясь от микроскопа.
Девушка отвлеклась от окна и, не меняя позы, перевела взгляд на спину напарника. Её ясные, как небо, на которое она только что смотрела, голубые глаза, слегка сузились, словно собираясь с мыслями, а рослый объёмный пучок золотистых волос, поймав солнечный зайчик, блеснул и качнулся в сторону странного изречения. Девушка отделилась от стола и приблизилась к молодому человеку, её белый халат в ярких лучах из окна просветился и представил безлюдному помещению высокую, чудесно сложенную, длинноногую красотку, совершенно не вписывающуюся в скучную лабораторию.
– Для сопровождения любви, так говорят, мама об этом рассказывала, якобы это было приятно. Врала, наверное, – девушка положила руку на плечо парню и, слегка боднув его голову своей, отодвинула от микроскопа. Затем навалилась очками на мощные окуляры и проверила, как ведёт себя новый белок.
– Тебе, разве, не хочется попробовать секс в виде научного эксперимента, – парень сошёл с табурета и пересел на подоконник.
– С тобой? – весело улыбнулась девушка, не отрываясь от микроскопа.
– С тем, кого любишь, – парень с интересом смотрел на красивую попу, своей не менее красивой коллеги.
– До эпидемии боли, я, наверное, пожаловалась бы на тебя в HR, за твой липкий взгляд, – продолжая наблюдение, вновь улыбнулась девушка.
– Как вам удаётся замечать наше внимание к вашей красоте? Ты даже на меня не взглянула.
– У женщин глаза на затылке.
– Ага, и жабры за ушами, – парень нехотя отвёл глаза от соблазнительных форм напарницы.
– К чему ты завёл этот разговор, разве без секса мир не стал лучше? – девушка отстранилась от микроскопа и уставила свой научный взор на бесцеремонного коллегу, – ну, на самом деле. Без секса мы прекрасно работаем вместе, ладим. А с сексом, или я обвинила бы тебя в домогательствах, или мы начали бы встречаться, потом дети, измены, адвокаты… Сейчас лучше. Нет порно, проституции, изнасилований, суррогатного материнства, лживых обвинений в домогательствах, карьеры через постель. Мир стал чище, безмятежнее. Взятия Трои больше не будет.
