1. Две эпохи в восприятии диалога
Историко-философская рецепция диалога «Парменид» претерпела поистине удивительные превратности. В Античности и вплоть до конца Средневековья, а в новейшее время – подчас и вовсе – его почитали как своего рода философическое евангелие, содержащее глубочайшие онтологические и теологические истины. Лишь в относительно недавний период трезвое аналитическое суждение стало приходить на смену прежней, почти сакрализирующей вере.
Эпоха сакрализации: «Парменид» как теологический трактат
В основе этого восприятия лежало убеждение, что гипотезы, разбираемые во второй части диалога, представляют собой не логические упражнения, а систематическое раскрытие структуры божественного и космического бытия. Античные неоплатоники видели в «Пармениде» прямое изложение теологии, считая его вершиной платоновской мысли, где диалектика становится путем богопознания.
Неоплатоническая интерпретация: Иерархия божественных начал.
Для таких мыслителей, как Плотин и, в особенности, Прокл, восемь (или девять) гипотез диалога представляли собой строгую онтологическую и теологическую иерархию.
Первая гипотеза (137с-142а): Единое как сверхсущее Божество
Оригинал (142а):
Οὐκ ἄρα ὄνομά ἐστιν αὐτῷ οὐδὲ λόγος, οὐδὲ τις αἴσθησις αὐτοῦ οὐδὲ γνῶσις. – Οὐκ ἔοικεν. – Ἔστι δὲ οὕτως ἢ οὐχ οὕτως αὐτῷ εἶναι πρὸς ἑαυτό τε καὶ πρὸς τἆλλα; – Τί μήν;
Адаптированный перевод:
«Следовательно, для него [Единого] нет ни имени, ни слова, ни какого-либо ощущения его, ни знания. – Похоже, что нет. – Можем ли мы тогда сказать, что оно каким-то образом существует по отношению к себе самому и к иному? – Разумеется, нет».
Как указывает А. Ф. Лосев в «Истории античной эстетики», Прокл понимал Первую гипотезу как учение о Едином (τὸ Ἕν) в его чистейшем виде – принципе, абсолютно трансцендентном всякому бытию и мышлению. Это «не-сущее» (в смысле – выше сущего) начало всего. Отрицание всех предикатов – «не имеет частей», «не имеет начала и конца», «не-сущее» – есть, по выражению Стивена Герша, метод апофатической (отрицательной) теологии. Цель – не уничтожить объект, но возвести мысль к тому, что выше всякого определения. Российский исследователь Ю. А. Шичалин в своих работах подчеркивает, что для неоплатоников это был способ описания «первопричины, которая, будучи запредельной самой себе, является источником всякой инаковости и множественности».Разъяснение комментаторов: Вторая гипотеза (142b-155e): Ум (Νοῦς) как первое божественное излияние
Оригинал (144e):
Ἓν δὴ ἕκαστον τῶν μορίων ἔχει, καὶ ἔστι δυοῖν σμικροτάτοιν μὴ λείπεσθαι, ἀλλὰ δὴ καὶ προέχειν, ἤδη γὰρ ἂν ἓν ἕκαστον εἴη μόριον ὄν, εἶναι δὲ μή.
Адаптированный перевод:
«Каждая из частей обладает единством и [целостностью], и так до бесконечности, ибо каждое [порожденное] единство снова оказывается и целым, и частью, и, таким образом, Единое необходимо оказываться беспредельным множеством».
Согласно Проклу, эта гипотеза описывает рождение из абсолютного Единого первого уровня божественного бытия – Ума. Здесь Единое, взятое в связи с бытием, порождает всю сложную структуру умопостигаемого космоса: тождество, различие, покой, движение и т.д. Дмитрий Никулин, современный отечественный специалист по античной философии, поясняет, что в этой схеме Вторая гипотеза представляет собой сферу божественного интеллигибельного мира, где мысль и бытие тождественны, – это прообраз платоновского мира идей, понятый как живое, мыслящее целое.Разъяснение комментаторов:
Рецепция в Средневековье и Ренессансе.
Эта традиция не прервалась, а была адаптирована в последующие эпохи.
Византийская традиция: Такие мыслители, как Михаил Пселл, продолжали неоплатоническую линию, рассматривая «Парменида» как текст, согласующийся с христианской догматикой. Пселл видел в рассуждениях о Едином, превосходящем бытие, философскую параллель учению о непостижимости Божественной сущности.
