Коридоры пустого старого здания наполняли женские крики, полные
боли.
- Тужься! - приказал старый доктор, профессия которого была
другой.
- Не могу, - взмолилась совсем юная девушка с огромным животом,
не обращая внимания на то, что слезы смешиваются с обильно текущим
потом.
- А я тебе не смогу помочь, - не выдержал мужчина, и, увидев,
как она снова сжалась от очередной волны боли, приказал: -
Тужься!
- Ааа, - закричала она.
Ее крик разнесся по пустому старому зданию. Эхом за ним
последовал писк новорожденного малыша. А вскоре воцарилась тишина.
Правда, из той комнаты время от времени доносились какие-то голоса,
но их было уже не разобрать. Ее голос становился тише, а на ответы
она отвечала однозначно.
- Я это сделал… сделал, - счастливо шептал мужчина,
заворачивая нового человечка в мягкую ткань. Он радовался до того
момента, пока не увидел ее глазки и спешно осенил себя знаком веры,
надеясь на ее защиту.
- Кто? – слабо спросила девушка, не обратив внимания на
напряженность своего доктора. Не имея сил даже поднять руку. Никто
не знает, почему они встретились. Какая выгода ему от этого дела. И
почему девушку не отнесли в больницу к специалистам.
- Мальчик, - почему-то солгал доктор, который обычно лечит
зверей. Наверное, он не хотел акцентировать внимание на том, что
женщины в этом мире мало прав имеют.
- Александр, пожалуйста, назовите его так, - прошептала бледными
губами она. Девушка знала, кто родился, но сделала вид, что
поверила. С каждой секундой ее дыхание становилось порывистым.
Каждый новый вдох давался с трудом.
- Ты чего, эй? – деревенский мужчина, которому неведома
вежливость, спешно положил младенца в коробку и, подойдя к
роженице, попытался прощупать пульс, - Кто будет за ней
присматривать? Открылось кровотечение, которое остановить не смог
бы даже опытный медработник. И с каждой каплей жизнь покидала и без
того ослабевшее юное тело.
Пульса не было. И что бы ни предпринял доктор, она больше не
подала признаков жизни. А спустя несколько часов стражи порядка
нашли на городской свалке тело девушки, которая умерла от потери
крови. Они не стали искать младенца. В этом жестоком и без того
перенаселенном месте, лишний рот был ни к чему. Они только
надеялись, что малыш не выжил.
Но их надеждам не суждено было сбыться, так как в эту ночь у
двери приюта святой Родительницы нашли коробку с багровыми
разводами по краям. А в ней мирно спала новорожденная темноволосая
девочка. В складках ее первой пеленки был крошечный клочок бумаги с
идентичными пятнами, на которой было единственное слово:
«Александра».
Он все же сжалился над девочкой и отнес туда, где о ней,
возможно, позаботятся.
- Пустите, гады! – закричала я, изо всех сил стараясь вырваться,
но держали меня крепко. Даже рукой пошевелить не получалось.
Двадцать наемников! Двадцать!
Сайир вообще совесть потерял? Или он настолько боится меня, что
за мной охотятся толпами. А самое паршивое, я не успела сообщить
ребятам, что меня опять схватили и сейчас несут по лестнице наверх.
Или вниз? И неизвестно еще, что этот псих захочет на этот
раз.
Я повертела головой в попытке убрать повязку с глаз и хотя бы
посмотреть, где мы. А то чувствую себя животным, которого ведут на
убой и ничего невозможно изменить. Но так ничего не смогла
рассмотреть. Даже зауважала того, который ее завязывал.
Качественно. Вот только вот, моя память хорошая, и как только
выберусь, его первым прибью. Сама. Потом за остальных возьмусь.
Наконец, меня вежливо кинули на холодный пол, кажется каменный,
отчего я невольно застонала и с трудом сделала вдох. Падение
немного сместило плотную ткань с глаз и я хоть одним, но смогла
полюбоваться довольно ухмыляющимся здоровяком. Значит, не случайно
я так мягко приземлилась.
