– Пятьсот лет назад раздался протяжный вой, его было слышно во всех уголках северных земель. И тогда же на землю опустились холод и непроглядная тьма.
Вот с тех самых пор ураганы, смерчи и бураны для наших земель стали обыденностью. – В преддверии новогодней ночи старик Борис Далебóрович решил развлечь собравшихся деревенских детишек преданиями.
Выходило это у него не плохо, дети с интересом слушали и наблюдали за его мимикой и жестами. Его доброе, морщинистое лицо, с широкими, начинающими седеть усами, добавляло ему обаятельности.
– Деда, а что за вой? – Поинтересовалась Лидочка, шестилетняя девочка в нарядном розовом платье, с белой кружевной каймой.
– А вой этот, от ужасного чудовища. – Он широко раскрыл глаза и распахнул руки, изображая чудовище.
– Оно ходит-бродит, а вокруг него бушуют ураганы, земля ходуном ходит, а небо чернее чёрного становится. И воет оно: Аууууууу.
– Ауууу. – Весело повторили некоторые из детей.
– И нет ему покоя, вот потому…
– Вот потому нечего на улицу проситься, когда не надо. – Обратилась к детям вошедшая в комнату Катя, двадцатилетняя внучка Бориса Далеборовича. Среднего роста, с хитрыми серо-зелёными глазами и длинной толстой русой косой.
Она держала в руках железную миску, вытирая её кухонным полотенцем. Вместе с мамой, отцом и дядей они готовили предновогодний ужин.
– Опять страшилки детям рассказываешь. – Обратилась она к дедушке. – Они же потом спать нормально не будут.
– И не надо в праздник спать ложиться. – Парировал дед Борис, пошевелив усами. Послышались одобрительные возгласы детей. – Чего пришла-то? – Спросил дед.
– Помощь на кухне нужна, а тут вон, два десятка рук свободных.
Через отнекивания и негодование ребят, Катерине всё же удалось пятерых забрать на кухню.
Пятеро счастливчиков капризничали не долго. Вскоре их заинтересовал процесс раскатывания теста и вырезания на нём причудливых фигурок. Остальные продолжали слушать истории, играть и беззаботно смеяться. Маленький хаос в детской комнате, суета на кухне разбавлялась тёплой атмосферой.
Горел камин. Тёплые шерстяные покрывала в оттенках красного, зелёного и белого, которыми укрывались детки, добавляли уют. Пышная срубленная сегодня днём ель стояла в углу комнаты обвешанная блестящими стеклянными шариками и вырезанными из бумаги снежинками.
И вот уже многочисленные салаты заготовлены и убраны в погреб. В печи запекается золотистая индюшка, обложенная картошкой, луком и специями. А в воздухе витает пряный запах печенья.
"Мне! А мне? И мне!" – Хором требовали дети.
– А ну хватит попрошайничать! – Отбивалась Катя. – Всем достанется. А кто молока принесёт, тому больше всех положу! -
– А где молоко? – Спросил четырёхлетний Тёма.
– В сарае. А ведро вон. – Катя указала на десятилитровое железное ведро, стоящее перед входной дверю.
Пока дети шумно спорили, кто же пойдёт за молоком и получит больше всех печенья, Кате удалось благополучно вернуться к домашним делам. "Ещё всё домыть и можно накрывать стол." – Устало думала она.
В спешке приготовлений никто не замечал, как ветер в трубе стал завывать всё сильнее, как резкие порывы ветра начинали закручивать снежинки то вверх, то в стороны. Надвигался очередной буран.
– Дети, садимся, не толкаемся. – Ребят вызвался рассаживать Фёдор Михайлович, отец Катерины и глава семейства. – Не тяни скатерть! Сядь спокойно! Давайте, двигайтесь туда, в тесноте, да не в обиде. Ещё подвигаемся, ну.
– Пересядь сюда. – На выручку пришла Катя с двумя табуретками.
Всех рассадив по местам, Катя могла наконец любоваться проделанной работой: На длинном деревянном столе лежало две кружевные скатерти, которые два года назад она вязала крючком вместе с мамой. Симметрично стояли кувшины с ягодным компотом, водой и молоком.
