Солнце, ласковое и теплое, лениво грело розовую шкуру Мейтнерия. Вокруг него плескалась бирюзовая вода огромного бассейна, наполненного термальной водой. Воздух был наполнен ароматом жареного мяса и экзотических фруктов – райский уголок свиного курорта, заслуженная награда после долгих лет борьбы за справедливость. Однако, в душе Мейтнерия царил не только покой. Он лежал на шезлонге, погруженный в раздумья, и его взгляд был устремлён в бездонное небо. Брат Михаил, его родной брат, уже несколько месяцев управлял страной, и дела шли неплохо. Но Мейтнерий не мог избавиться от чувства незавершенности, от тяжелого груза воспоминаний.
Он думал о Жропе, о его безумии, о жестокости, о крови, пролитой в Жропагорске. Но сейчас, в тишине и умиротворении курорта, в его памяти всплывали не только мрачные образы. В последнее время его всё чаще посещали образы другого предка – Салазара.
Теплый бриз ласково трепал листья пальм, окружавших роскошный бассейн свиного курорта. Мейтнерий, однако, не чувствовал ни капли того безмятежного покоя, который обычно наполнял это место. Новость, полученная им от старого архивариуса – Салазар убил свинью по имени Жропа, дальнего предка основателя ненавистной династии – прочно засела в его голове. Этот Жропа, основатель династии, был описан как существо столь же жестокое и безжалостное, как и его дядя, Главный Жроп. Это открытие только укрепило в Мейтнерии желание воскресить Салазара. В Салазаре он видел не просто предка, а союзника, символ сопротивления тирании.
Его брат Михаил, временный правитель и человек с мудростью далеко превосходящей его возраст, пытался отговорить Мейтнерия. Михаил, сменивший свою фамилию на Гринд – фамилию их общего предка, отца Салазара, был полон тревоги.
"Мейтнерий," – говорил Михаил, его голос был тих, но полон настоящей заботы, – "ты уверен, что всё понимаешь? Мы знаем лишь то, что Салазар убил Жропу. Но какой был Жропа? Может, он был добрым, а Салазар – злым? Мы не знаем всей истории. Воскрешение – самое опасное дело. Что, если этот Жропа был не таким уж плохим, а Салазар – не таким уж добрым? Что, если он окажется существом, превосходящим по своей жестокости даже Главного Жропу? Ведь это может быть настоящий бес!"
Михаил пытался донести до Мейтнерия опасность его замысла, подчеркивал неизвестные факторы и возможные ужасающие последствия. Он рассуждал логически, приводил аргументы, пытался пробудить в Мейтнерии здравый смысл. Но Мейтнерий не слушал. Его разум был захвачен идеей возрождения Салазара, и никакие доводы не могли его остановить.
Образ Салазара, мудрого и справедливого правителя, стоящего в противовес жестокости Жропы, был настолько силён, что затмил все остальные мысли. Мейтнерий уже не видел ни сомнений, ни опасностей. Он видел только цель – воскресить Салазара и использовать его мудрость для построения лучшего будущего.
Михаил, видя, что его доводы бесполезны, вздохнул с отчаянием. Он знал своего брата – упрямого и решительного, способного идти до конца, не считаясь ни с чем. Оставалось только наблюдать и надеяться, что замысел Мейтнерия не приведёт к катастрофе. Он понимал, что вмешательство может только усугубить ситуацию, и единственное, что он мог сделать, – это молиться, чтобы все закончилось благополучно. Игорь и Джордж, прошедшие вместе с ним через многое, тоже пытались уговорить Мейтнерия, но и они потерпели неудачу. Сердце Михаила сжималось от предчувствия беды. Он знал, что брат идёт по опасному пути, и что последствия его действий могут быть необратимыми. Но он также знал, что не сможет остановить Мейтнерия. Ему оставалось только надеяться на лучшее и быть готовым к худшему.
