Лиля в который раз затормозила перед зеркалом, любуясь на свое отражение. Изумрудное платье идеально подчеркивало фигуру, выделяя небольшую, но упругую грудь, обтягивая талию, а потом пышными воланами спадая по бедрам, до колен.
Мама, расщедрившись, поделилась своими зелеными туфлями, так как сбегать в магазин Лиля уже не успевала. Платье висело в шкафу почти год, дожидаясь своего часа. И наконец он пришел, а вот аксессуаров к платью не нашлось.
Изначально Лиля хотела идти на свидание с Генкой в любимом черном наряде. Вот только каким-то чудом на нем спереди, под воротником, оказалось жирное пятнышко, которое никак и ничем не получалось спрятать. Брошь смотрелась неуместно, а в шаль пришлось бы кутаться всю встречу, чувствуя себя до отвращения глупо.
Другой одежды, соответствующей ресторану, выбранному Генкой для примирения, у Лили не нашлось. Только зеленое платье, к которому не было ни украшений, ни туфель, ни сумочки. Но, едва примерив, девушка поняла, что пойдет на свидание именно в нем… и трава не расти!
Туфли нашлись сразу, сумочку пришлось взять белую. А вот поиск гармонирующих с изумрудной зеленью украшений оказался безуспешным.
– Мне этот гарнитур твой прадед из Китая привез, – уж от кого никто не ждал помощи, так это от бабы Вали.
Обычно старушка игнорировала всех родственников и жила, словно в коммуналке. Причем все, даже родной сын и единственная внучка, обращались к ней на вы и по имени-отчеству.
Но, неожиданно, Валентина Сергеевна выплыла из своей комнаты со шкатулкой, в которой лежали серьги и бусы из нефрита.
– Цвет «зеленый чай», – пафосно пояснила старушка, протягивая шкатулку Лили.
На самом деле зелеными были серьги и восемь крупных бусинок, а вот девятая, центральная, больше походила на зеленовато-желтый янтарь, чем на нефрит.
– Спасибо, бабуль! – неожиданно даже для самой себя расчувствовалась девушка и чмокнула Валентину Сергеевну в щеку.
– Бывший твой лучше пусть остается бывшим, – проворчала старушка, старательно делая вид, что ничего необычного не произошло. – Но место для встречи он выбрал хорошее. Мне в том ресторане твой дед предложение делал. Подсел к столику, отпихнул моего кавалера в сторону и замуж позвал.
– А вы?! – нет, логично, что раз сказано было про деда, с которым баба Валя прожила вместе пятьдесят лет, значит, рано или поздно, но ответ «Да» все же прозвучал. Только неужели прямо сразу, незнакомцу, да еще настолько наглому?!
– А я люблю мужчин, которые знают чего хотят. Мой тогдашний кавалер уже два месяца как мялся, обдумывал, с духом собирался. И вместо того чтобы осадить нахала, забился к стеночке и смотрел на меня жалобно, чисто теленочек. Поглядела я на него и поняла: не надо мне такого счастья. Зато с твоим дедом жила как за каменной стеной. Так что пусть и тебе сегодня повезет.
Лиля, не зная, что ответить, смутилась и снова чмокнула Валентину Сергеевну. А потом, быстренько надев бусы и серьги, выбежала во двор, так как за ней уже приехал Генка.
Однако, усевшись рядом с ним на переднее сиденье, девушка все никак не могла выбросить из головы слова бабушки о счастье. Конечно, на теленочка ее бывший походил мало, зато козел из него порой проглядывал знатный.
«Ладно, посидим в ресторане, а там видно будет», – успокоила себя Лиля. – «В конце концов, не в загс же еду!»
В ресторане царил полумрак, подсвечена была лишь небольшая сцена, на которой сидело трое музыкантов: пианист, гитарист и солист. Девушка, обладающая идеальным музыкальным слухом, болезненно скривилась, а узнав, что их столик во втором ряду, буквально у сцены, с трудом удержалась от шутки про беруши в меню.
Правда, на ее счастье, минут через пятнадцать песнопения закончились. Пара как раз успела выбрать, что будут есть и пить, и озвучить заказ официанту. Потом Генка начал делать пробные выпады, выбирая тему для разговора, а Лиля кратко отвечать или загадочно улыбаться.
