Дневник Эбигайл

У шерифа Докена выдалось просто ужасное, отвратительное утро. Впрочем, как и у всего полицейского участка, которому выпала неудача быть сменой в ночь с 3 на 4 ноября 2013 года.

Перед ними сидела очень странная девушка. Ее волосы – очевидно, некогда рыжие, но сейчас совершенно спутанная и испачканные в жидкой грязи, комьями сползали по плечам. Загнанный взгляд снизу вверх наблюдал за ними, руки скрещены на груди. Футболка порвана.

Первое, что Докен, как и следовало, подумал – что беднягу изнасиловали, но она категорически это отвергла. Мотанием головы. Ответа он так и не добился.

Уже через пару минут шерифу пришлось понять, что девушка не напугана, как ему показалось сразу – она напряжена. Ровно настолько, словно готова вскочить и ринуться куда угодно в любой момент. Она постоянно оглядывала все углы, даже которые уже осмотрела – а заканчивая, принималась по новой.

– Что ты ищешь? – уточнил он.

Но девушка не ответила.

– С ней не в порядке – сообщил ему помощник, запивая кофе.

– Спасибо, умник – огрызнулся Докен – а то я не понял.

Девушка нисколько не хотела им помогать что-либо понять. Она молчала.

– Что с тобой случилось? – повторил шериф уже раз в десятый.

Молчание.

– Где твои родители?

Молчание.

– Ты попала в беду?

Молчание.

Этот взгляд зеленых глаз начинал его нервировать. Под его пристальным наблюдением шерифу становилось неспокойной и неуютно. Потому он прекратил задавать вопросы, чтобы девушка вновь начала оглядывать углы.

– Где вы ее подобрали? – обратился он к Робу, что вместе с напарником пил кофе. Судя по его жиже – он добавил сливки. Слабак.

– Она сидела на дороге.

– Просто сидела, черт возьми?

– Просто сидела – раздраженно кивнул Роб – и смотрела перед собой. Она даже не отреагировала на нас, мы словно мешок с картошкой в машину грузили.

– За ней кто-то гнался?

– Когда кто-то гонится, ты сидишь на долбанной обочине, Билл?

– Следи за языком – разозлился Докен – я все еще твой начальник.

На деле ему было плевать, кто чей начальник. Просто его бесило, что его выдрали в три часа ночи, а он ничего толком не мог понять. То же самое он мог наблюдать и утром. Но в подобных делах имело большую важность время.

– Люди, у которых все о’кей, не сидят на обочине за городом в три часа ночи – заявил он – почему она вся в грязи?

– Не знаю. Рядом нигде не было грязи.

– Должно быть, вляпалась где-то по дороге – пожал плечами Уолкинс, тот, с кем заговорил шериф первым – выходит, она долго где-то бродила.

– Она вообще из местных? – нахмурился Докен – ты пробил ее по базе?

– Ага, как? Она не называет свое имя. А документов при ней никаких.

– Видно же, что она школьница – заявил шериф – но куда смотрят ее родители?

– Мне все это не нравится – заявил Роб, еще раз украдкой взглянув на их подопечную – какого черта она молчит?

Докен вдел руки в карманы формы и вновь подошел к девушке. Ему не нравилось, что она опять уставится на него, но без ее данных они пока ничего не могли сделать.

– Послушай – он поставил стул напротив и уселся – мы хотим тебе помочь. Но чтобы мы могли тебе помочь – сначала ты должна помочь нам. Что с тобой случилось?

Девушка вновь принялась изучать его мрачным взглядом.

– Ладно, хорошо. Это что-то плохое, верно? – пошел иным путем шериф.

– Зло – прошептала она еле слышно.

Хоть какой-то прогресс.

– Зло? – переспросил Докен, а его помощники навострили уши – ты говоришь о маньяке? Какой-то плохой человек гнался за тобой? От чего ты бежала?

– От зла – повторила она – истинное зло.

– Кто это зло? – допытывался шериф – ты знаешь, как его зовут? Кто этот человек?

Жуткая усмешка скользнула на ее губах.

– Это не человек.

– А кто тогда?

– Дом. Оно живет в нем. Оно питается в нем.