– Что же там? – спросил молодой джентельмен, глядя на карты в раскладе. – Ну же, мисс Шарлин, не томите меня и мою супругу ожиданием!
Супружеская пара устремила пытливые взоры на гадалку. Они знали ее как мисс Шарлин, хоть на самом деле она получила от отца фамилию Мендачиум. В ее глазах плыл молочный туман. Она сохранила непоколебимость и вскрыла разложенный расклад. Пара сидела так близко и переглядывалась между собой с такой нежностью, что невольно вызывало у Веронии отторжение. Предсказанием она рисковала разрушить сердечный момент.
В гостиной, куда ее пригласили, повисло молчание. Даже золотые безделушки на камине и портреты в рамах будто замерли в ожидании ответа. На лакированном столе лежали восьмерка червей, шестерка и валет треф. Сердце Веронии замерло. Карты, ее верные спутники в предсказаниях, предупреждали о дурном событии. Восьмерка червей вместе с шестеркой треф гласили, что пару поджидает расплата за обман. Валет треф подсказывал, что за этим последуют ссоры и разногласия, и пара более не найдет примирения. Верония посмотрела на карты и затем подняла глаза на молодую женщину. Хоть она и сидела в сияющем бледно-голубой атласном платье, но одна деталь омрачала ее светлый образ.
Верония окинула быстрым взором сначала джентельмена, затем даму и увидела темные облака над ее головой и одарила женщину пронзающей холодностью. Еще с раннего возраста она видела этот ореол у тех, кого поджидала смерть. Ее взгляд проникал сквозь пелену времени, позволяя ей видеть тех, чьи дни были сочтены. Дама заерзала на стуле, но упорно держала голову неестественно прямо. Этот белокурый ангел точно что-то скрывает, и Верония вытянула еще одну карту из колоды.
Карта вновь выдавала ее худшие предположения. Семерка треф предупреждала, что за супругой стоят одураченные люди. Она едва могла унять руки и все время косилась по сторонам, чего не могла себе позволить природная аристократка. Видимо, она добилась титула и связей через брак. Карта предупреждала о тайном намерении и лживости этой особы. Мужчина в накрахмаленной рубашке и янтарном сюртуке с ажурным узором сжимал руку, как гласило кольцо на его пальце, супруге и не подозревал про ошибочный выбор. За ложь оба будут расплачиваться несчастьями и слезами, а его жена поплатится за грехи своей жизнью. Об этом Веронию предупреждали карты.
«Снова ничего светлого, – мысленно проговорила Верония. – Это предсказание омрачило бы радость пары».
Молодая женщина давила на нее суровым взглядом, отчего Верония замялась. Они пригласили гадалку в гостиную не для того, чтобы посеять зерно сомнения в браке. Правда, что неудобна для дамы, спровоцировала бы скандал. Верония расслабилась и сказала, указывая на карты:
– Прошу, не смотрите на меня так пытливо. Ничего дурного я вам не несу, ведь карты прочат вашему союзу счастье и покой. Конечно, расклад сулит испытания на прочность ваших чувств. Сердце подскажет вам, когда должно ругать супруга, а когда следует закрыть глаза. Даже мелочная ложь сослужит во благо, если употреблять ее в меру. При благоразумии и должной осмотрительности вы преодолеете все, и вас ждет… долгий и прочный… брак.
Пара расцвела в улыбках. Верония наблюдала, как они с величайшим облегчением расслабили лица и одарили друг друга ласковыми словами. Они услышали то, что хотели. Ее искусное воображение вновь усладило чужие умы.
– Я так и думала, – залепетала молодая женщина и взглянула на мужа, – что наш брак будет поистине счастливым. Даже карты прочат нам счастье.
– Конечно, иначе и быть не может, – сказал мужчина и подал гадалке мешочек с монетами. – Благодарю, что посетили нас.
Верония приняла деньги, откланялась и вышла из гостиной. Ее душа отяготилась мыслями. Эту пару поджидал час жестокой кармы, которую она предвидела, но внутренние чувства подсказали не обманывать чужие ожидания. Пока пусть ослепляющие их чувства подарят им беззаботность. Даже выбеленная комната со столь блистательной отделкой разделяла их счастье. Лишь Верония знала мрачную истину, и ее облик контрастировал с режущей глаз белизной. Черные от природы волосы были напудрены и завиты, отчего нависали вокруг головы подобно пасмурной туче. Шляпа с широкими полями, черной лентой и темно-серым тюлем подчеркивала белизну ее лица. В темном бархатном рединготе с серебряным шнурком и перекрещивающимся пуговицами она смотрелась темным пятном среди белоснежных коридоров дома. Вся она будто не была создала для этого мира: бледная, худая, с впалыми серыми глазами. Призрак во плоти, чьи предсказания вселяли страх и ужас.
