Темнота.
Такая густая и вязкая, что, кажется, ее можно потрогать руками.
Моргаю раз, другой – бесполезно. Глаза отказываются различать хоть
что-то в этом чернильном мраке.
В голове туман, мысли путаются, а к горлу подкатывает противная
тошнота. Пытаюсь найти хоть какую-то опору, но мои руки рассекают
только холодный, затхлый воздух. Такой спертый, будто его не
тревожили уже много лет.
Тишина давит на уши, звенящая, почти осязаемая. От этого
безмолвия начинает казаться, что я оглохла. Сердце колотится где-то
в горле, и его стук отдается в висках.
Делаю судорожный выдох – звук получается слишком громким,
неуместным в этой мертвой тишине.
Чувствую странную боль в области шеи, тру ее холодными руками,
но ничего не нашупываю.
Решаюсь сделать шаг вперед. Под ногами что-то хрустит – похоже
на влажную землю, перемешанную с мелкими камешками. Озноб пробегает
по телу от этого звука.
Внезапный щелчок разрывает тишину, словно выстрел. Я резко
оборачиваюсь, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом.
Бесполезно – тьма все так же непроглядна.
– Ты будешь говорить? – низкий мужской голос звучит неожиданно
близко.
– Что? – мой голос дрожит, выдавая панику. – Кто вы? Где я?
Молчание в ответ кажется еще более гнетущим. Слышу медленные,
тяжелые шаги – он приближается. Каждый звук отдается эхом в
пустоте, заставляя меня съеживаться от страха. По коже бегут
мурашки, а в груди становится тесно от подступающего ужаса.
– Тебе осталось жить не больше часа, Ригида, – голос звучит
глухо, словно сквозь толщу воды. – Советую рассказать все.
Паника накрывает меня удушливой волной. Пытаюсь собрать
разбегающиеся мысли, восстановить события. Последнее, что помню –
возвращалась домой с работы. Поздний вечер, пустынная улица, фонари
отбрасывают жуткие тени. Темный переулок... Грубый голос, требующий
кошелек... А потом – острая, обжигающая боль под ребрами.
Помню, как нащупала рукоятку ножа, торчащую из тела, черная
кровь на пальцах, видела спину убегающего грабителя, расплывающуюся
в темноте...
Внутри все холодеет от внезапного осознания – от такого ранения
в печень не выживают. Совсем.
– Кто вы? – голос срывается на шепот. – Что происходит?
Страх сковывает тело, а в голове бьется единственная мысль – я
что, умерла?
Внезапно жесткие пальцы впиваются в мой подбородок, резко
задирая голову вверх. От неожиданности я не успеваю даже
вскрикнуть.
Громкий хлопок разрывает тишину, и пространство взрывается
ослепительным светом. Я инстинктивно жмурюсь, но через мгновение
заставляю себя открыть глаза.
Передо мной – мужское лицо, настолько близко, что я чувствую
чужое дыхание на своей коже.
Его глаза – бездонные черные омуты, затягивают, словно
водовороты. В них плещется что-то пугающее, нечеловеческое. Длинные
смоляные пряди волос небрежно спадают на широкие плечи, обрамляя
точеные черты лица. В его облике есть что-то хищное, опасное.
– Что вам от меня нужно? – мой голос дрожит, выдавая страх, но я
упрямо задаю вопрос.
Пальцы все еще крепче сжимают мой подбородок, и от этого
прикосновения по телу разливается странный холод.
В голове роятся безумные мысли – может, я все-таки не умерла
там, в том грязном переулке? Может, сейчас я лежу в больнице,
опутанная проводами и трубками, а все это – просто причудливый бред
воспаленного сознания? Или это кошмарный сон, из которого я вот-вот
проснусь в своей постели?
Но его прикосновение слишком реально. Слишком осязаемо. А в
глазах напротив плещется такая бездна, какую не способно создать
даже самое больное воображение.
Реальность происходящего накатывает удушливой волной, вызывая
новый приступ паники. Что-то подсказывает мне – это не сон и не
бред. Это нечто гораздо более жуткое и необъяснимое.
