На винном заводе «Абрау-Дюрсо» Эва Кордова работала двенадцатый год. В сферу ее обязанностей входил обход четырех тоннелей, где выдерживалось сырье для будущего алкогольного напитка, и где она без особого интереса день ото дня проворачивала бутылки на определенный угол, чтобы осадок ровно выпадал в горлышко. Эве шел тридцать седьмой год, и она знала, что в погребах завода есть бутылки, чей возраст дышит ей в спину. Она мечтала там побывать, но те тоннели были закрыты для общего персонала. Бутылки в них проворачивались реже, и круглый год, кроме дней, установленных для посещений, поддерживалась полная темнота.
В тоннелях Эвы свет зажигался чаще. Они вентилировались и по ним водили туристов. Здесь всегда держалась одинаковая температура, было сыро и холодно, и воздух имел терпкий запах винного сусла. Обстановка значилась не самой комфортной для приятного времяпревровождения, из-за чего Эва частенько пренебрегала своими обязанностями, и заканчивала работу раньше отведенного времени. Она давно усвоила, что, если неделю не проворачивать сосуд, осадок все равно выпадет в горлышко, пусть и не так ровно. Закон земного притяжения для виноградного сока никто не отменял и, как считала женщина, дегоржаж одинаково удалит осадок, каким бы он ни был. Проблема заключалась в том, что ее сменщица Оксана Биглева могла заметить нетронутые бутылки и кое о чем ей напомнить. Из-за вредной подруги Эва не хотела получать нагоняй от начальника цеха, поэтому пройти мимо пюпитра, где донышком вверх располагались около трех сотен бутылок, она не смела. Часть бутылок все равно приходилось вертеть.
Вот и сегодня она зашла в тоннель №5, поздоровалась с первым пюпитром, спросила, как у него дела и как прошла ночь. Сообщила, что ее ночь прошла отвратительно из-за болей в животе. Упомянула о том, как упал доллар и как сборная России по футболу сенсационно обыграла Египет. Окинула неспешным взглядом бутылки, пытаясь вспомнить, какие проворачивала вчера, а какие не проворачивала уже две недели. Ничего не вспомнила и посредством русской рулетки прокрутила те, что были больше запылены.
Впрочем, при таком тусклом освещении все бутылки казались одинаково пыльными. Риски на днищах торчали в разные стороны, и не было ни единого шанса уследить какую-либо последовательность. Эва, положившись на свой опыт, провернула несколько бутылок и пошла к следующему пюпитру. Так она дошла до середины тоннеля и уже собиралась затянуть песню, когда увидела странный предмет, лежащий под арочной дверью.
Предмет удивил Эву и, в равной степени, испугал. Сначала она решила, что это ящик, в котором бутылки переносили в цех для удаления осадка. Чуть позже она поняла, что сама себе врет, потому что ящик выглядит совсем не так, как подобает транспортировочным упаковкам. Предмет, оставленный под дверью, имел продолговатый корпус с острыми оцинкованными углами и крышку на тонких блестящих петлях. Глядя на петли, Эва решила, что перед ней бельевой сундук. Если бы не бордовая обивочная ткань, придающая ящику траурный вид, она бы на том и сошлась, но, присмотревшись, Эва поняла, что это не так. Внезапное замешательство заставило ее отпрянуть от неопознанного объекта: Эва отступила назад и взглянула на дверь.
По слухам она знала, что тоннель №5 был последним из построенных еще в девятнадцатом веке, и все арочные двери, ведущие из него, равно как и из четырех других, были закрыты по причине технического состояния. Большая часть из них была замурована бетоном. Оставшиеся представляли завесу тайны. Даже те, кто проработал на заводе более тридцати лет, не знали, что за ними.
