Глава 1
– Хочу поменять сиделку, –
произнесла Лира, сложив руки на покрывале.
– Лира! – воскликнула мама, накинув
на себя вид оскорбленной добродетели. – Ты не могла бы подождать
и…
– Нет.
Лира Вишневецкая покачала головой,
не обращая никакого внимания на то, что предмет беседы находился в
комнате. Она бы сама уволила Марину Константиновну, если бы это
было в ее власти. Одних ведь слов недостаточно в ее то положении.
Повременить Вишневецкая-младшая тоже не может. Мама обязательно
найдет причину, чтобы выскользнуть из комнаты раньше, чем до этого
додумается медицинская сестра. Проходили. Плавали. Знаем.
– Можно узнать причину твоего
желания?
– Она мне не нравится.
– Ты не находишь что это объяснение
детским? – поинтересовалась мама, мгновенно позабыв о
стыдливости.
Всего несколько секунд и она забыла
о стеснении. Она не отослала Марину Константиновну прочь, а решила
продолжить разговор, унизив при этом дочь. Это обязательно будет
унижением, если сиделка останется после этого разговора.
– Не нахожу, но раз ты настаиваешь,
чтобы я озвучила истинную причину, то пожалуйста, – проговорила
девушка, не моргнув глазом при этом. – Мне не нравится, как она
ведет себя в твое отсутствие.
Ужасно – вот то, слово, которое
хорошо описывает ситуацию. Лира чувствует себя вещью в своем же
доме. Она инвалид, но лишь частично. Она не может самостоятельно
передвигаться, но во всем остальном почти такой же человек, что и
год тому назад.
– Алина Станиславовна, не было
ничего такого! – воскликнула сиделка, бросив заниматься склянками
на передвижном столике. – Лира Олеговна еще не оправилась от
депрессии и часто сменяющееся настроение – норма в ее
состоянии.
Лира приподняла бровь. Поведение
женщины говорило само за себя. У них, конечно, не Англия с их
вышколенными слугами, но нормальный человек оставил бы их двоих.
Тем более, он, в чьи обязанности входит обслуживание больных, не
стал бы диагносцировать ее состояние.
– Марина Константиновна, пожалуйста,
оставьте нас двоих, – попросила Лира, переведя взгляд на женщину. –
Сейчас.
Марина Константиновна вместо того,
чтобы подчиниться посмотрела на Алину Станиславовну. Лира
постаралась не подать виду, что ее разозлило происходящее. Ее
расстроила не посторонняя тетка, а родная мать, что позволяла себе
и другим обращаться с дочерью подобным образом.
– Марина Константиновна, вы разве не
расслышали, что сказала моя дочь? – поинтересовался вовремя
появившийся в спальне папа.
Он не постучал в комнату, как делал
это раньше. Видимо услышал голоса и решил вмешаться, проигнорировав
«политес».
– Олег! – воскликнула мама не без
удивления. – Ты не сказал, что приедешь!
– Предупреждать о том, что я
собираюсь приехать домой – это как-то странно, – говорит отец,
обходя кровать Лиры с другой стороны. – Ты не находишь?
Отец взбирается к ней в кровать,
скинув ботинки.
– Привет, котенок, – спрашивает он,
целуя ее в щеку. – Ты как?
– Нормально, – отвечает Лира,
улыбаясь. – Пытаюсь добиться гражданских свобод в своем же
доме.
– Что за глупости ты говоришь?
Лира жмет плечами, не собираясь
объяснять словесный оборот. Это выглядит, как психологическое
насилие объяснять вполне себе очевидные вещи. Она ведь прекрасно
поняла ее! Раньше же понимала!
– Олег, она хочет поменять сиделку!
– говорит мама, глядя на них со своего места. – Марина
Станиславовна станет пятым специалистом, получившим расчет в этом
доме.
Лира знает почему мама спрашивает
папу и почему не хочется присоединиться к ним, усевшись между
подушек, совсем так как это было в детстве. Первое, она не хочет
признаваться в том, что они с отцом давно не живут друг с другом.
Это давно не тайна для Лиры. Но мама стыдится этого. Вторая причина
заключена в дочери. Мама боится ее состояния или стыдится его. Но
Лира бы предпочла, чтобы она боялась. Если иначе, то будет новым
поводом для депрессии.
