К Элизе
Один умный человек сказал, что смерть начинается уже с рождения. Когда я услышал эти слова, то перестал к чему-либо стремиться. Но потом забыл об этом. К счастью, я довольно много чего забываю.
Ноябрь – мой любимый месяц. Я люблю, когда наконец-то становится холодно, когда влажный туман ложится на улицы, а деревья обнажают свои черные ветви и сучья, стоя на обочине дороги, как скелеты птиц. Я не знаю, почему сравниваю их со скелетами птиц, ведь птицы стоят на двух ногах, если только речь не идет об аисте. Этим сравнением по большей части я имею в виду ощущение мрачной бренности, но в то же время приятной прохлады и покоя. Ученые, эзотерики или люди, у которых есть что сказать по этому поводу, пожалуй, станут утверждать, что причина моей любви к поздней осени – мое рождение в ноябре. Но есть во мне что-то и от мартовского кота. Мои любимые цветы – васильки, а любимые деревья – березы. В этом я уже разобрался.
А еще я люблю автомобили. Определиться более конкретно, какие именно, затруднительно, потому что мне нравятся очень многие машины. Я – настоящий автолюбитель. Но установить сейчас, каких именно автомобилей я любитель, не представляется возможным. Мои предпочтения постоянно меняются, и они всегда зависят от обстоятельств. Я даже не хочу ездить на любимом мною автомобиле. Для меня достаточный повод для радости – просто видеть его или даже только думать о нем. Правда, я не уверен, всегда ли так же радуюсь, когда думаю о васильках, ведь на самом деле я радуюсь вообще всему, а цветок уже заведомо не может раздражать меня. Я нахожу замечательным все, что создает природа, и каждый день я счастлив оттого, что живу и имею возможность смотреть на все это. Особенно мне нравятся чайки. Паря на ветру, они умеют быть жутко элегантными. Я с удовольствием любуюсь на них, когда лежу на берегу Балтийского моря. К сожалению, из-за своей худобы я быстро замерзаю, лежать становится холодно, и приходится вставать. Поэтому никогда не могу вдоволь насладиться этим зрелищем.
И все же у меня есть любимый автомобиль, Tatra 603. Будучи школьником, почти каждое утро я видел, на этих авто руководство ГДР проезжало по Грайфсвальдер-штрассе на работу. В это время нельзя было перейти на противоположную сторону, потому что, пока следовал эскорт, полиция полностью блокировала улицу, и это затягивалось минут на пятнадцать или даже дольше. А если в Берлин с визитом прибывала государственная делегация, то я с большим удовольствием шел на Шёнхаузер-аллее, чтобы постоять там в качестве заграждения. Во-первых, в это время шли занятия в школе, а во-вторых, можно было смотреть на эти восхитительные автомобили в непосредственной близости от них. К сожалению, они всегда так быстро проезжали мимо меня! На самом деле я почти ничего не успевал разглядеть как следует. Чтобы уловить эти короткие мгновения, нам приходилось несоизмеримо долго ожидать. Организаторы мероприятия заботились о том, чтобы во время проезда делегации среди стоящей публики не было пустых мест. Уже за час до этого нас расставляли на нужные позиции. В большинстве случаев главы государств сидели в открытой «Чайке». Мне кажется, это название звучит очень женственно. Если погода была плохая, я видел лишь машущую руку в окне автомобиля. Но машины были действительно классные. В то время я не мог даже мечтать о том, чтобы однажды посидеть в таком большом автомобиле. Это все еще были времена ГДР.
Получается так, что в этом повествовании я постоянно сам себе противоречу. Причина этого – мой мозг. В него постоянно приходят новые воспоминания и сразу же куда-то откладываются. И когда я ищу какое-либо воспоминание, то не всегда нахожу, потому что на его месте уже оказывается другое. Я сталкиваюсь с чем-то совсем иным, смешанным с чувствами из другого времени и с совершенно другими событиями. Я не в состоянии очистить от этого свой мозг – ведь я не могу войти в него и навести порядок. Иногда там даже что-то гниет, а после выходит наружу.
