Светлейшая размеренно совершала свой дневной путь. Так происходило бесконечное число раз с начала времён, и едва ли что-то могло нарушить порядок вещей. Лучи светила озаряли всё, чего касались, и заботливо дарили желанное и приятное тепло. Многие радовались этому, хотя были и те, кто прятался в укрытие или погружался в сон. Однако вся природа в той или иной манере принимала извечный цикл дня и ночи.
И всё же, существовало под небесным сводом место, которое словно отвергало естественный порядок вещей. Для постороннего наблюдателя оно могло казаться пустым, обычным и даже невзрачным. Но едва ли кто-нибудь осмеливался даже смотреть в его сторону. Немногие – то ли смельчаки, то ли глупцы, то ли случайные путники – сумели побороть неприязнь и ступить навстречу неизвестности и страху. Тем, кому хватило воли выдержать и вернуться, без труда могли объяснить, почему эта земля пустует и отталкивает.
Выжженные Острова – небольшой архипелаг в северо-западной части Великого Топаза. Само название, данное этому месту многие десятилетия назад, преследовало простую, но от того не менее важную цель – предостерегать любопытных, смелых и глупых от посещения этого края. Эти земли, покрытые тёмной и пепельно-серой почвой, отрезаны проливом от остальной суши. Они словно часть другого, чуждого мира. В сравнении с яркими песками пустыни архипелаг напоминал скорее засохший струп на коже. За долгие годы Этот край оброс множеством небылиц, страшилок, суеверий и легенд. За последнюю эпоху едва ли в Инаурейме нашлась пара десятков смельчаков, решившихся совершить сюда путешествие. Немногие из них не отступили в последний момент, и ещё меньше сдюжили вернуться.
Казалось бы, брошенный всеми край, покрытый тусклой почвой, издалека напоминающей истлевшие и растрескавшиеся от времени, но местами ещё тёмные угли, едва ли опасен и достоин внимания. Однако далеко не все отличия были видны глазу. Это место было не просто лишено жизни – оно напоминало рану в мироздании. Оторванные от остального мира, эти земли отчаянно старались поглотить всё, до чего могли дотянуться. Самый яркий свет здесь тускнел и мерк, словно искра в ночи. Запахи, как манящие, так и отталкивающие, растворялись. Ветер, даже самый сильный, ослабевал настолько, что казался штилем. Звуки затихали, едва прорываясь дальше, чем на шаг. Слабела даже кромешная тьма, напоминая скорее густой туман. Более того, любая жизнь, что попадала сюда, теряла само ощущение реальности. Начальный ужас, возникающий при посещении этого места, стремительно исчезал, уступая место неконтролируемой апатии. Если несчастному созданию, попавшему сюда, не хватало воли, оно лишалось всех ощущений и мыслей и медленно угасало, пока не присоединялось к подобной пеплу или праху серой земле. И такая сплошная, всепоглощающая и всеобъемлющая «серость» долгие годы царила на этой земле.
И всё же…
Совершенно неожиданно и незримо для других архипелаг несколько раз сотрясся. Это не было суровое прикосновение землетрясения. Дрожала сама суть этого места, словно… голодный хищник, что сквозь сон почуял близость столь желанной добычи. Обугленные земли начали меняться, но не так, как мог бы заметить глаз. Неуловимая пульсация, подобная незримым судорогам, несколько раз прокатилась по пепельно-серому архипелагу, словно он пробуждалась от долгого сна. «Серость» понемногу отступила, однако неуловимый голод, бывший её основой, не покинул Выжженные Острова. Тени от немногочисленных руин и камней вытянулись, словно хищные клыки. Если бы кто-то оказался в этом покинутом краю, он заметил бы, как все ощущения изменились в мгновение ока. Свет казался ярче прежнего, ветер – сильнее былого, а звуки и запахи приобрели большую чёткость. Однако изменилась и «рана» этого места. Если раньше она ощущалась как пелена, то теперь это было скорее давление… словно острова тянулись к тому, чего давно лишились и отчаянно ждали.
