Елена
Белый внедорожник резко тормозит на обочине. Я знаю, чья это
машина, я знаю, что это за мной. Бежать и прятаться бесполезно, он
достанет меня из-под земли. Ужаса нет, паники тоже. Я не боюсь.
Человек – такое существо, которое привыкает ко всему, даже к
страху.
Я кролик, иду в пасть к своему удаву. Бесполезно сопротивляться,
истерить и что-то требовать. До моих чувств нет никому дела. Герман
был прав: я комнатная собачка на очень длинном поводке, могу
гулять, где захочу, но, как только хозяин прикажет, должна бежать к
ноге.
И я бегу. Сама подхожу к машине и сажусь на переднее
пассажирское сиденье. Нет не добровольно, но другого выхода у меня
нет. Ему плевать, куда я иду и есть ли у меня важные дела. В любое
время дня и ночи я должна исполнять его приказы по первому
требованию.
Белов, как всегда, собран, ухожен. Такой лощеный мудак. В
идеально выглаженной черной рубашке с высоким воротником. Он
никогда не одевается просто, вызывающе или неформально. Гребаный
эстет. Все по классике. Брюки с идеальными стрелками, до блеска
начищенные туфли, часы на кожаном ремешке на запястье и еле
уловимый парфюм. Что-то свежее. Лёгкий шлейф озона и морозной мяты.
В его машине до безобразия стерильно, ни одной пылинки, словно она
только что из салона. Мне кажется, что в его голове тоже все
разложено по полочкам. Там четкая операционная система, которая
никогда не дает сбоев. А если заводится вирус в виде эмоций и
чувств, то его антивирус все тщательно чистит.
Он медленно поворачивается ко мне и заглядывает в глаза. Всегда
считала карие глаза тёплыми и красивыми, особенно когда они вот
такие насыщенные, цвета крепкого кофе. И только у этого мужчины они
холодные. Его нельзя назвать обаятельным – слишком резкие и жёсткие
черты лица. Суровые. Никогда бы не назвала его привлекательным, он,
скорее, хищный. Женщинам такие нравятся. Они просто не понимают,
что эти мужчины не умеют любить, они только пользуются и выкидывают
отработанный материал. Хищники не испытывают жалости.
Рывок – и мою шею сжимает сильная рука. Глаза цвета кофе
заглядывают в самую душу. Хищник очень зол. Его верная собачка
посмела ослушаться. Нет, вины я не испытываю. Скорее,
удовлетворение от того, что нарушила его планы и избавила Варвару
от этого паука. Поддаюсь его рукам и закрываю глаза. Не могу
привыкнуть и научиться выдерживать этот тяжёлый, уничтожающий
взгляд.
— Ты меня сильно разочаровала, Лиса, — голос ровный, спокойный,
таким зачитывают приговор. — Такая бесстрашная или просто идиотка?
— вопрос риторический. — Свободы глотнула? Забыла, где твое место?
— в голосе сочится металл. Белов притягивает меня за шею ближе к
себе и глубоко втягивает воздух у моего виска. — Не боишься? —
ухмыляется. — От тебя не пахнет страхом. Все-таки идиотка, —
констатирует он. Я часто представляю, как убиваю Белова. Разными
способами. И уже даже не пугаюсь этим ненормальным фантазиям. —
Сожму твою тонкую шею сильнее и сверну ее. — Ты наделала мне много
проблем, Лиса.
Перехватывает меня за скулы и большим пальцем вдавливает губы,
размазывая помаду. Такая вот изощрённая игра на грани фола.
— Дать второй шанс – все равно что дать вторую пулю
промахнувшемуся. Что мне с тобой сделать?
— Придуши уже, наконец, — отвечаю, распахивая глаза.
— Нет, Лена, это слишком просто, — резко отпускает, отталкивая
от себя. — Еще раз ты меня разочаруешь – посажу на цепь, —
проговаривает сквозь зубы. — Тебе очень повезло, что ты мне еще
нужна, иначе… — не договаривает, заводит двигатель и срывается с
места. Я знаю, что Белов не бросает слов на ветер, и все эти угрозы
не пустые. Знаю…
Мы едем в полной тишине в неизвестном мне направлении. Смотрю
вперед на дорогу, на яркое летнее солнце, высокие кроны придорожных
деревьев, на беззаботных людей в парке, на уличные кафетерии и
летние террасы ресторанов, и что-то накатывает. В какой-то момент
моя жизнь померкла и потеряла краски. Белов добавил в нее свой
черно-белый фильтр.
