Весна две тысячи двадцатого года в Вятских Полянах выдалась необычайной. Из-за резкого потепления в начале мая зацвёл весь город – одновременно. Зацвели сирень, черёмухи, яблони, вишни.
Город переоделся в белые нарядные платья.
Ароматы, особенно по вечерам, когда город засыпал и замолкал, стояли волшебные, дурманящие и окунающие в безмятежное счастье.
Этот город много раз зеленел, много раз цвёл яркими красками цветов и сбрасывал разноцветную листву в терпких запахах осени.
Много раз укутывался белым пушистым покрывалом зимы и снова пробуждался нежными почками листьев и деревьев…
По этому асфальту шагали тысячи ног. Много десятков лет.
Запинались о те же камни, что и я. Поднимали голову на шелест листвы большого дерева в летний день, возле дома-многоэтажки. Смотрели вдаль и на дом, на который раньше не обращали внимания.
Тысячи ног проходили здесь: стучали каблуками, шаркали уже старенькими ботинками и царапали новые туфельки, купленные на скопленные несколько зарплат.
Шли и переживали о том, что происходит в их жизни. Думали о том, какой выбор им сделать, как жить, куда двигаться.
Мечтали, горевали и грустили. Смущались, волновались и воодушевлялись. Горели идеями и любили. Всё так же продолжая стучать каблучками и ступать на асфальт, запинаясь об этот камень. О который запнулась и я сейчас; благодаря которому остановилась и посмотрела вокруг – на асфальт, на высокий дом, на могучее дерево, укрывающее прохожих своей тенью в летний жар.
Менялись времена, технологии, строй. Менялся город. Но не менялись люди и внутренние вопросы, которыми они задавались.
Тысячи людей жили тут до меня… А теперь тут живу я. Задаваясь теми же вопросами…
Полуденное солнце припекает. Ускоряю шаг. Тороплюсь.
На другой стороне дороги возле маленького магазина останавливается фургончик, «хлебная машина». Боковые створки её дверей открыты, и видны лотки с хлебом: ещё не приблизившись, вижу их со стороны. Мелькает мысль: «Интересно, почувствую ли запах? Мне ведь некогда сейчас останавливаться, прислушиваться».
Я в двух шагах от машины. Ещё шаг – и я уже у открытых створок, из которых выглядывают стопками потёртые деревянные лотки.
Секунда – и шаг замер. Растворился в воздухе.
Растворилось всё. Всё то, куда я бежала, какие дела так торопилась сделать. Всем миром овладел запах. Запах горячего, свежего хлеба с хрустящей корочкой – переносящий в детство. Туда, где тепло, спокойно и уютно. Где время застывает, и нет понятия «не успеваю», там у него другое течение: тягучее, хоть тяни его, как струйку мёда, и на ложку наматывай.
Время движется или не движется – не поймешь. Как бывает с пушистыми большими облаками на светло-голубом небе, которые мерно переползают по синеве, то не спеша, то вдруг ускорившись. А ты лежишь на траве, закусив зелёную соломинку, подложив руку под голову и смотришь. Смотришь, находясь в небытие, в этом самом «вне времени». Где минута идёт за часы. И шелест листьев на деревьях уносит всё дальше…
В этой самой гонке за иллюзорным временем однажды в жизни наступает момент для возможности остановиться и вернуться к себе.
Через возвращение в родной город, в дом и в детство.
Переосмыслив себя, семью и свой род. И через всё это узнать себя, найти, создать.
Чтобы узнать, что ты намного больше, чем малюсенький ты.
