Май две тысячи четвёртого года небольшой город Тухлов встретил привычным для средней полосы холодом. К середине месяца стало теплее, но частые дожди портили погоду довольно сильно. Окраины этого населённого пункта с частным сектором обдувались уже тёплыми по-летнему ветрами. Время от времени шли дожди с грозами. Пыль, оставшуюся с зимы, смыло водой; и воздух поражал своей свежестью, ни с чем не сравнимой в другие времена года. Деревья торопились за приближающимся июнем. Их кроны зеленели. Молодые распускающиеся листочки придавали загородному пейзажу много ярких красок, радуя глаз живописной красотой. Трава не отставала. Свежая и сочная поросль скрывала прежнее однообразное уныние. Всё вокруг оживало, вдохновляясь благоприятным для жизни временем года.
Праздники встретили на этот раз весьма буднично. Дата Победы не «круглая». Военный парад на Красной площади в Москве не оставил каких-то существенных воспоминаний. Да и сама Война населением немного забывалась. Уходили в иной мир оставшиеся ветераны. Молодых заботили собственные проблемы, никак не связанные с высокими материями. Лихолетье девяностых осталось позади, унося с собой безнадёгу экономических провалов. Люди, привыкшие к упорной добыче средств к существованию, в новое время пожинали плоды своей деятельности. В семьях появлялся достаток. Личные автомобили бодро рассекали по дорогам области, указывая всем статус своих владельцев. Те, кто жил поскромнее довольствовались подержанными, ещё советской сборки, жигулями. Народ состоятельнее осваивал новинки иностранного автопрома. Коммерсанты мелкой и средней руки ездили на добротных машинах ничуть не хуже, чем у их зарубежных коллег. Баловни судьбы могли похвастать уже и представительским классом своих транспортных средств. Российские же автомобили тех лет не отличались качеством сборки или комфортом. Большим спросом они не пользовались. Отечественный автопром в какой-то мере выручали государственные предприятия, которые закупали российские авто вполне охотно. Таковых учреждений в Тухлове насчитывалось не так уж и много. Поэтому, завидя серебристую «Волгу» ГАЗ 3110, каждый житель города Тухлов прекрасно знал, что в ней по своим делам едет не кто иной, как директор местного завода, производящего электрический кабель – Леонид Ефимович Годовицын, очень уважаемый и почётный гражданин, сохранивший в прежнее десятилетие своё предприятие и добившийся немалых успехов в столь важной для страны отрасли. Завод «Электрокабель» являлся дочерним предприятием от главной конторы, располагавшейся в городе покрупнее – Коросте, находившемся километрах в пятидесяти от упомянутого ранее райцентра – Тухлова. В самой Коросте с незапамятных времён собирали большие трансформаторы, а выпуск провода решили перенести в другой город, давая хорошо оплачиваемые рабочие места провинциальным жителям. Предприятие, возглавляемое, без малого сорок лет, являлось градообразующим. Соответственно – его начальника знали решительно все. Если не лично, то понаслышке – обязательно. Леониду Ефимовичу в то время стукнуло семьдесят два года, однако – не смотря на преклонный возраст, старичок всё ещё хорошо выглядел и уходить на заслуженный отдых совсем не собирался. Напротив, подавал пример всем руководителям, как образец превосходного хозяйственника и большого специалиста в своём деле.
Серебристая «Волга» неторопливо ехала по загородному шоссе в направлении города Коросты. Леонид Ефимович сидел на переднем пассажирском сидении. Директор, как всегда – гладко выбритый, выглядел отдохнувшим после праздников, в хорошем расположении духа. То ли в силу возраста, то ли для пущей солидности сухощавый начальник немного сутулился и кривил спину. Седая прядь волос иногда спадала на толстые роговые очки, из дужек которых торчал задорный чуть задранный кверху нос. На плечи серого пиджака и синий галстук с белым горошком, как иней, падала старческая перхоть, придавая хозяину вид музейного экспоната. Подчинённые в шутку называли Годовицына «Аксакалом», а некоторые остряки ещё и «Саксаулом» за почтенный возраст. Леонид Ефимович относился к этому вполне снисходительно, даже немного подыгрывал шутникам, изображая из себя солидного старца. В руках директор сжимал потёртый кожаный портфель с документами, периодически бережно прижимая его к груди.
