Наместник мерил шагами свой кабинет. Вдоль стен большой комнаты
стояли книжные шкафы из темного дерева, у окна – письменный стол,
заваленный бумагами, на документах два золотых подсвечника с сильно
оплавленными свечами, свидетелями кропотливой ночной работы.
Стоило, пожалуй, лечь спать пораньше, а не перед рассветом, чтобы
нормально себя чувствовать. За Теодором по полу струился тяжелый
алый плащ, отороченный горностаевым мехом – почти королевская
мантия.
Черт возьми, трон уже заждался! Почему он медлит?!
Наместник рывком открыл ящик стола, да так, что задрожали
тяжелые подсвечники, а золотое перо упало на пол, окропив белый
вегорский мрамор безобразными чернильными кляксами. Недавно
доставленное послание от главы какого-то ордена разлетелось на
листы, и отдельные части прошения, кружась, словно белые птицы,
опустились на пол. Некоторые страницы угодили в разбрызганные
чернила, но Теодор даже не повернул головы. Он достал из ящика
корону, надел ее и на долгую минуту замер перед зеркалом.
С пыльного стекла на него хмуро смотрел худощавый, немолодой уже
человек, многое повидавший на своем веку. В волосах то тут, то там
проглядывала седина, а высокий лоб избороздили глубокие морщины.
Спина уже давно ссутулилась, но это был еще далеко не старик, нет –
зеленые глаза прожигали насквозь. В них читались жестокость, жажда
власти и поразительная хитрость, удивительно сочетающиеся с
невероятным умом, упорством и решительностью… Почему крестьяне
рассказывают байки, что у беса глаза цвета изумруда?
Когда-то давно он был одним из мелких чиновников, которые при
встрече с королем не всегда удостаивались небрежного кивка. А потом
вдруг внезапно пропали и крикливый начальник, и старший
управляющий, а первый министр Его Величества бесследно исчез из
кареты, которая под многочисленной охраной пересекала Поющий лес...
Молва твердила, что какой-то чародей натравил на придворного лесных
призраков. И на их смертях вырос Теодор. Единственный, кто не
встретил на пути ни боевых заклинаний, ни погонь или взбешенных
соперников. По причине, никому до сих пор не понятной. И уже десять
лет он исполнял обязанности наместника королевства Альрина, с тех
самых пор, как король Рогар передал ему власть, оседлал своего
любимого жеребца и… исчез. Он просто выехал на заре, когда весь мир
еще спал, а над землей мягким облаком стелился туман. Уехал, ничего
не объясняя, не обещал вернуться.
Щелкнув замком, наместник убрал корону обратно, в обитый изнутри
вишневым атласом ящик, а изящный ключ на цепочке исчез в складках
бархатного плаща. Недолго осталось. Совсем недолго.
– Позвать капитана гвардии! – рявкнул Теодор.
За дверью послышался лязг оружия, приглушенное чертыхание и
поспешно удаляющиеся шаги. Во дворце знали, что наместник не любит
шутить и ждать.
Властитель удовлетворенно хмыкнул и повернулся к окну. Его
взгляд упал на раскинувшийся буйной зеленью королевский сад,
некогда заброшенный, а сейчас заметно разросшийся и доведенный до
совершенства: прямые, как стрелы дорожки посыпаны белым песком,
кусты и деревья подстрижены, а в мраморных чашах фонтанов танцуют
тонкие струи кристально-чистой родниковой воды. За клумбами и
изящными беседками, увитыми плетистыми розами, высится белая
каменная стена. То тут, то там зияют узкие дыры бойниц, а на самом
верху, куда не добрался даже хмель, что нашел себе приют среди
древних камней, на пронизывающем ветру развевается алый, с черным
грифоном флаг королевства.
За стеной цитадели раскинулся город. Серый. Грязный. С узкими
улочками и площадями, украшенными эшафотами. Вот на крыльце
какого-то дома примостилась и уже давно дурит всех
встречных-поперечных молодая гадалка, среди прохожих шныряют
воришки-карманники, и слышно, как на Базарной Площади торговцы
направо и налево расхваливают свой товар. А в переулке, соединяющем
улицу Ветра и квартал алхимиков, боец с двумя мечами на спине
гонится за рыжим парнишкой в черном. У комедиантов, кажется,
вспыхнул один из шатров…
