Пролог
Мы все являемся просто орудиями в этой бесконечной войне,
инструментами в чужих, невидимых руках. И еще не факт, какой из
миров более жестокий.
– Молодой человек, не могли бы вы уступить мне место? –
Прокряхтела старушка, пытаясь перекричать шум, издаваемый вагоном
метро, пока состав набирал скорость.
Давным-давно двадцать первый век на дворе, а в метрополитене до
сих пор попадаются вагоны, сделанные еще при Союзе. Передвигаться
на подобном транспорте в час пик – приятность еще та. Битком
набитый вагон, духота, запах пота от немытых тел, а вместо
кондиционера – открытые окна, в которые сквозняк залетает, только
если машинист разгоняет состав хотя бы до восьмидесяти километров в
час.
Брр, как вспомню, так аж плакать хочется. Хорошо, что сейчас уже
глубокий вечер и даже самые неисправимые трудоголики давно
находятся дома, доедают свой заслуженный ужин. Но вот свободных
сидячих мест, даже в такое время суток было не найти. Все же к
центру подъезжаем.
Сидевший на месте для льготников молодой парень даже не пытался
притвориться спящим, как это делает большинство современных
“джентльменов”. Искоса посмотрев на древнюю старушку, он лишь
усмехнулся:
– С чего я должен уступать тебе место бабка? У меня вся жизнь
впереди. Я можно сказать – король этого мира! А ты наверняка завтра
уже кони двинешь.
– Ну что за грубиян. Коленька, сделай что-нибудь. – Начала
возмущаться сидевшая рядом женщина. На коленях у нее стояли два
больших полиэтиленовых пакета с яркой черной надписью посередине –
название известного модного бренда.
Коленька, вероятно, был ее мужем и стоял рядом, держа в руке еще
один такой же пакет.
– Слышь малец, не доводи до беды, а? Уступи место по-хорошему. –
Прогудел двухметровый амбал и протянул к парню свободную руку,
толщиной с мою шею, попытавшись схватить наглеца прямо за ворот его
белой толстовки.
Неуловимым движением, парень перехватил руку амбала, вывернув ее
под неестественным углом и, не вставая с места, саданул ногой ему
прямо в грудь. Удар вышел бодрым, амбал даже пискнуть не успел,
осев у дверей напротив и пытаясь откашляться.
– Караул, убивают! – Завизжала тут же дамочка, решившая так
знатно подставить своего мужа. Но все резко перестали обращать на
нее внимание. Даже бабка отошла к соседнему ряду.
Да уж, не ведают обычные “маглы”, что значит владеть Силой. Она
опьяняет, действует словно наркотик, высасывая из тебя потихоньку
душу. Хотя, а знаем ли мы эту истину сами?
Сопротивляться, бороться, бояться, покорять, подчинять,
завоевывать, проклинать, сдаваться, просить пощады – все это, в
конечном счете, приводит к смерти.
И там, и здесь…
Мотивы и желания, поступки, их оправдывающие причины, все ведет
к одному. Именно поэтому я сейчас здесь. Потому что не отличаюсь от
них. Собираясь совершить непоправимое, худшее, чем убийство дело, я
слежу за этим дримером.
Поезд, с пробирающим до самых костей скрежещущим звуком, стал
тормозить. Ржавым гвоздем впивался в мой воспаленный мозг его
скрип.
Слишком чуткий слух не всегда плюс.
Как только двери открылись, парень в белой толстовке тут же
выскочил на перрон, за ним последовал и я вместе с четвертью
пассажиров нашего вагона. Мельком глянув на уже успевшего прийти в
себя амбала, которому пыталась помочь встать его не умеющая держать
свой язык за зубами жена, я еще раз усмехнулся:
Мда, простые смертные, как же мы от них отличаемся.
Выбравшись из вагона, я быстро осмотрелся и снова поймал в фокус
быстро направляющуюся к эскалатору белую толстовку.
Спешит сволочь, нельзя его упустить.
Последовав за дримером, я стал блуждать взглядом по отделке
помещения. Всегда любил старые, центральные станции и их
оформление. Вот и сейчас, отделанные белым мрамором колонны и арки
метро Охотный ряд прямо таки радовали глаз. Выполненный в стиле
шахматной доски пол, очень интересно с ними контрастировал. И пусть
тут не было столь классно декорированных элементов, как например на
той же Маяковской, но эта простота меня все равно чем-то
подкупала.
