Эрмина
Обшарпанные стены и сыпящаяся с потолка штукатурка стали нашей
обыденностью. С тех пор, как умер дед, достаток покинул наш дом, и
с каждым годом он всё больше сиротел – сначала исчезли бабушкины
украшения, которые она оставила мне в качестве приданого, затем
серебряные приборы и дорогая мебель, которую с такой любовью
мастерил при жизни дед.
Ариас Волчарский. Некогда советник при прошлом вожаке нашего
государства, Волчьего Анклава, кнезио Кихире Волке.
Обвела взглядом столовую и еле сдержала слезы. Он снова мне
снился, как всегда печально гладил по волосам и что-то говорил, но
на утро я ни слова не вспомнила.
Отец сидел напротив меня во главе стола и активно работал
вилкой, поглощая нехитрую кашу с комочками. Повезло, что он сегодня
с похмелья, и мне не попадет за мои кривые руки, как часто он любил
повторять, если ему что-то не нравилось.
– Я подобрал тебе мужа, – прозвучал вдруг его непреклонный
голос. – Сын кузнеца, Сафар, положил на тебя глаз.
Подняла голову и застыла с поднесенной ко рту ложкой. Медленно
опустила ее, и звон от соприкосновения с железной тарелкой заставил
меня вздрогнуть.
– Но я не хочу замуж, папа, – сделала попытку возразить.
Поежилась от сквозняка, подметив, что нужно прикрыть газетами
очередное продувающее окно. Денег на новое у нас не было, отец, как
самец, зачастую лютого холода не ощущал, а вот я из-за своей
смешанной крови стойкостью к морозам не обладала.
– Где ты услышала в моем предложении вопрос?
Тон заледенел. Я узнала это упрямое выражение его лица –
сдвинутые на переносице брови, хмурый со складками лоб, тяжелый
взгляд и выдвинутая вперед нижняя челюсть.
Сафара я знала, в округе он был довольно известным ходоком по
самкам и завсегдатаем питейных заведений. Их семья жила на отшибе
города, но кузница располагалась по дороге от рынка к нашему дому,
и каждый раз проходя мимо, я надеялась, что его на месте не будет.
Мне не нравится его излишне похотливый взгляд.
– Но по закону запрещено отдавать полукровок замуж без их
согласия.
Последние тридцать лет для страны были тяжелыми. А для
полукровок и смесков особенно. Но год назад на верхах произошел
переворот и во главе Анклава встала семья Алайны Волчек, внучки
последнего истинного вожака.
Трое мужей стали прецедентом в истории страны, но никто бы не
рискнул сказать слово против. Ведь один из них – новый кнезио,
второй – вече – самец, который становится вожаком всех стай во
время войны, и его не менее влиятельный младший брат.
– Пожалуйся на меня, дочь. Ну же, – растянул губы в ядовитой
ухмылке отец и встал из-за стула.
Почесал живот через майку и оскалился, глядя на меня с ехидством
и вызовом. Он всегда меня недолюбливал, считал отродьем от шлюхи,
которая умерла в родах и не назвала свой род. Бабушка говорила, что
у нее были белые волосы и в ней текла волчья кровь, но дед пресекал
эти разговоры на корню и выведать о ней больше информации мне так и
не удалось.
– Я… – не смогла выдавить из себя ни слова. Сглотнула и прижала
руки к груди. Не время предаваться воспоминаниям.
Отец был прав в одном. Кроме него, у меня никого нет, и
абсолютно никто не вступится, если он выгонит меня из дома. Законы
менялись, давая полукровкам больше свободы и прав, но в реальности
выживали только те, у кого за спиной была большая и влиятельная
семья. У меня же был только отец, и идти мне было некуда.
– Полукровки испокон веков – разменная монета, и с чего ты
взяла, что что-то поменяется? – продолжал напирать, желая втоптать
меня в грязь.
– Госпожа Алайна – полукровка.
Я не хотела возражать, зная, чем всё может закончиться, но обида
взыграла во мне слишком сильно, до горечи и першения в горле.
– Эта девчонка – мать будущего вожака и жена нынешнего. Всего
лишь матка, ничего больше. И если кнезио позволяет ей эту блажь,
это его дело. Но никто не смеет указывать мне, как распоряжаться
судьбой собственной дочери.
