Утреннее солнце заливало своими тёплыми лучами песчаную набережную, о которую мерно разбивались солёные волны, томно выбрасываясь на сушу и обессиленно укатываясь назад. Берег как будто бы не хотел принимать внимание океана, оставаясь неприступно холодным.
По голубому небу весело проплывали облака – у них будто бы был свой мир, и они могли себе позволить не обращать внимания на всё то, что происходило внизу. Большие, безмятежные, безупречно белые и свободные – они воплощали мечты самых отчаянных и уставших. Но они просто плыли. Пока неутомимый океан самоотверженно выбрасывался на берег, прохладный ветерок игрался с травинками и колосками, уже почти высохшими на жарком дневном солнце. Он подталкивал свободолюбивые облака, позволяя им и дальше быть вольными, и он же поддразнивал океан, взъерошивая его волны.
Здесь же, на берегу, где происходила вся эта процессия жизни природы, на невысоком уступе, глядя в даль, сидела девочка лет одиннадцати. Её русые волосы разлетались по ветру, края одежды трепетали от порывов прохладного воздуха, но ей, казалось, всё это не мешало. Она просто глядела в небо, наблюдая за плаванием огромных ватных подушек, провожая их меланхоличной улыбкой. Солнце слепило, и девочка щурила карие глаза, не желая отворачиваться.
Колоски щекотали бледную тонкую кожу, и девочка радовалась, проводя над ними ладонью; а порывы ветра как будто бы следовали за её рукой, закручиваясь и разлетаясь в разные стороны. Она казалась довольной, но от чего-то меланхолия пронизала каждое её движение. Ничего не отличало эту девочку от обычного человека – ни платье из голубого хлопка в милый белый цветочек, ни коричневые башмачки с белыми гольфами, и даже сумку она носила ту, которую её мама купила для неё в сельском магазине. Рядом с ней лежал голубенький, отделанный тканью ободок, ещё недавно красовавшийся на её голове и хоть как-то сдерживающий волосы, не давая им разлетаться от сильного ветра. Но ей этого и хотелось – она жила, когда чувствовала свободу воздуха. Поджав колени и обхватив их руками, она вглядывалась вдаль, просто наслаждаясь свежестью утра и покоем, разливающимся вокруг.
Шёпот волн убаюкивал; девочка и не замечала, как глаза её слипались, до того она была поглощена ритмом жизни окружающей её природы. Голова медленно клонилась к коленям, руки слабли, и, наверное, она бы уснула, если бы внезапно в её лицо не долетели солёные брызги, заставившие встрепенуться и выровнять спину. Обескураженно оглядываясь вокруг, она была слегка напугана и немало удивлена. Как это могло получиться, когда она сидела, казалось бы, далеко от воды, и сейчас не было шторма? Не зная, что думать, девочка убрала руки от колен и приготовилась подниматься на ноги, желая осмотреться; но этого уже не требовалось.
–Не спи на берегу, здесь холодно, – раздался голос из-за её спины, и не успела она обернуться, как перед девочкой нарисовался мальчишка в небрежно заправленной в коричневые брюки белой рубашке, очевидно, её ровесник. Его синие глаза мерцали на солнечных лучах, будто бы светясь изнутри; он изучающе вглядывался в её лицо, не понимая, что эта юная леди забыла здесь рано утром. Щёки мальчика горели румянцем, а соломенные волосы взъерошивал ветер, пока тот резко не прекратился. Девочка не торопилась отвечать ему что-то, продолжая удивлённо смотреть на незнакомца и всё ещё задаваясь вопросом, как вода могла так точно попасть ей в лицо с такого расстояния. А может, это он брызнул в неё из какой-нибудь чашки? Но глянув на его загоревшие на солнце ладони, она отметила, что даже блюдца с собой он не принёс. Да и зачем человеку на берегу чашка, и тем более с блюдцем? В это время мальчишка озирался вокруг, замечая, что воздух внезапно замер, как будто не было этих сильных порывов. Он задумчиво потирал голову, незаметно поправляя успевшие растрепаться волосы.
