Чудо-творчество высшей материи,
Симметрично на два разделённое,
Ты соткано из пыли и времени;
Вечным духом с небес наделенное.
Ты плавно и изящно, как статуя,
И с горящим пожаром в груди.
Сила воли, упорство и грация
С чутким сердцем, живущим внутри.
Ты даренье природы и космоса;
И Вселенная, – что часть души, —
В твоём теле, поётся из голоса,
Не ничтожа хрустальной тиши.
Прохладно по утру; немного озябла.
В потёмках пред солнцем сухой шуршит лист.
Часы на "пятерке"; оранжевой рябью
Подёрнется небо; и воздух так чист.
Сквозь эти прекрасы кончается пекло.
Среди жёлтых листьев мелькает мой день.
Дождями не смытая память поблекла.
Закончилась жалость, прошла и мигрень.
В растерянных чувствах слонялась по тропам
Меж каменной кладки заселянных скал.
Мне дождь моросящий казался потопом,
И чёрной темницей блистающий зал.
Душою и телом скиталицей звалась.
Одна против всех, как вечно война.
Но после той встречи… Нет, я не боялась.
Я будто очнулась от долгого сна.
Я придумала тебя и соткала сама
Из туманных мечтаний по темени зимней.
Всё – вздор и обман, лишь одна суета;
Ты славный рисунок из ломаных линий.
Вдохнуть, словно душу в ваяние, чувство
Дано мне лишь в мыслях своих или снах.
А в мире всё проще; не сказки – а пусто.
Рассыпались замки, прошла дрожь в руках.
Мне жаль, что я стала тебе наказаньем,
Ведь ты – отречённый. Тебя тяготит…
Тебя скопом чувств наделила сознаньем,
Любовь, всё быть может, тебе так претит…
Иди, вновь свободный, от страстности; птица —
Раскрой свои крылья и глубже вдохни.
Я попросту житель из южной столицы;
Из города К., где люди одни.
В дожди мы становимся чуть теплее;
По осени мысли приходят в лад.
И, может быть, стала я посмелее,
Чтоб вечером пересечь тёмный сад.
Задумчиво взглядом ударив в плитки,
Я снова вникаю в сердечный стук.
Я сшила тебя и влюблённость ниткой,
Которая соткана силой рук.
Под ритмы разбитых по вечеру капель
О крепкую ткань раскладного зонта
Я пробую сбросить с сознания камень, —
Как катится каплей по стёклам вода.
Но мне ли улыбка твоя, либо очи
Безвольную душу посадят на крюк;
Я снова расслышу молчание ночи
В бессонницу, сердца под суетный стук.
Мои мысли порой уносит
В долы темени и полночи.
Мне ломает и крутит кости,
Как в бреду, замелькали очи.
Лишь подушками тонких пальцев
Я хочу прикоснуться к коже.
Снова буду писать о танце,
Чтоб опять всё забылось позже.
Ты был создан моей мечтою
По весне – белоснежной розой…
Я звала тебя так порою;
Может рано, а может – поздно.
И часы так суровы с нами,
Били лето, а после – осень.
И кому закатился камень
В горло – крепко, глубоко, прочно?
Я своё отболела полно;
Только память о свете мучит…
Мои мысли уносит в долы,
По которым гуляют тучи.
А ведь много не нужно. Счастья.
И походки уверенно-крепкой.
Чтобы сердце не рвало на части,
А душою – не заперта в клетке.
И покоя. Что тоже не много.
Тишины. И размеренной жизни.
Ведь когда-то сойдутся дороги,
Ведь когда-то улягутся мысли?
Чтобы зарево в тихое утро
Так украшено – вечностью с кофе.
Иногда время встанет как будто,
Расслабляя зажатые брови.
А ведь много не надо – лишь счастья.
Когда ветер играет с листвою
За окном, подвывая нечасто,
Пока сердце в тепле и покое.
В моём море – своя романтика,
В моём море – живое дно.
Так изменчиво для прагматиков,
Моё море всегда одно.
Моё море не любит грусти,
Хоть и буйно порой штормит.
В свои воды всех тех не пустит,
Кто не плавает, а летит.
Моё море не любит реки,
Они воду его преснят.
Отражает и светит в веки
Тем, что днём на него глядят.
Моё море волнует берег,
Или те, кто на нём живёт.
И себя усмирить сумеет
Лишь для тех, кто его найдёт.
На губах плавно тлеет улыбка.
В грузный воздух вздымается пепел.
Взгляд устремится вверх, как молитва,
