Агрессивный звук клаксона ворвался в салон и дал по ушам, отбился в мозгу, врезался болезненным звоном.
Иэн поморщился.
– Пошёл нахрен!
Оторвав руку от руля, он прижал к боковому стеклу выставленный средний палец. Дед в старом седане на соседней полосе начал опускать стекло. Очевидно, решил высказаться. Удачи ему…
– Себе побибикай! – рявкнул Иэн и втопил газ.
Трёхдверная малолитражка послушно пошла на взлёт, дед остался далеко позади. Пусть высказывается в пустоту. Нечего тащиться по дороге, как на телеге, если не хочешь, чтобы тебя подрезали.
Боковое зрение уловило, как сидящий в пассажирском кресле Мэтт устало прикрыл глаза рукой.
– Давай я поведу, – тяжело вздохнул он.
Ну конечно. Всегда спокойный, всегда собранный двоюродный брат готов взвалить на себя спасательную миссию. Как обычно.
– Давай хоть ты заткнёшься, – бросил Иэн и откинулся на спинку сиденья.
– Ты устал. У тебя скоро капилляры в глазах полопаются.
– Просто отвали, Мэтти.
До пункта назначения осталось меньше шести миль. Уайтхейвен, Камбрия. Учитывая, что они в пути уже больше пяти часов, что такое шесть миль? Хотя в глазах и правда мерещится хруст битого стекла: две предыдущие ночи без сна дают о себе знать. Иэн слишком усердно пытался успеть выполнить заказ, чтобы с чистой совестью уехать.
С чистой совестью.
Забавно звучит в сложившейся ситуации.
Он нервно побарабанил пальцами по рулю. Поёрзал в кресле. Как Мэтт умудряется сидеть так спокойно? Кажется, он даже вырубился на выезде из Карлайла, но проспал недолго. Уже миль через семь его встряхнул первый автомобильный гудок из последующей череды. И всё равно на кремацию они, скорее всего, опоздали. Тётя Мелисса позвонила минут десять назад и сказала, что крематорий не может дальше сдвигать свой график. Будто это Иэн виноват в том, что поезд задержался и стыковка в Карлайле не состоялась. Что пришлось искать прокат и оформлять машину…
Поля быстро мелькали за окном, серый асфальт гладко стелился впереди. Стрелка спидометра уже давно тряслась на границе разрешенной скорости, однако, судя по всему, можно не торопиться. Можно было вообще не уезжать из Лондона. Если кремация прошла, то впереди маячит только забавная поминальная вечеринка, а она нужна Иэну меньше всего на свете.
Он ехал пять часов не для того, чтобы есть закуски и слушать, каким прекрасным человеком был Престон Ройс.
Он ехал прощаться с отцом. А если на прощанье опоздал, то…
Мобильник в руках Мэтта издал писк сообщения. Брат мазнул пальцем по экрану. Вчитался.
– Мама пишет.
Иэн отвлёкся от серого дорожного полотна и покосился на телефон.
– Что там?
– Ч-чёрт, – шикнул Мэтт. По салону прошел очередной тяжелый вздох. – «Сожгли. Езжайте сразу к дому», – зачитал он.
А всё-таки надежда еще жила. До этого момента…
– Твою мать! – Иэн размахнулся и сильно ударил по рулю.
Машина вильнула в сторону, на секунду заехала на соседнюю полосу, но он тут же выровнял руль. Со стороны опять раздался резкий звук клаксона.
– Да иди в зад! – средний палец снова припечатался к стеклу.
Даже больно. Он тряхнул рукой и уложил её на руль. И в машине стало тихо. Мэтт промолчал: тактичный парень, всегда таким был… Слева мелькнул и исчез указатель на Уайтхейвен. Иэн даже не успел стрельнуть в него взглядом.
– Ну привет, родная дыра, – пробормотал он, глядя прямо перед собой. – Можно разворачиваться и ехать назад.
Сейчас Мэтти вздохнёт. Обязательно. Вздыхать и закатывать глаза – его единственный способ показывать недовольство. И он оправдал ожидания: в очередной раз прикрыл глаза рукой.
– Нас ждут.
Кто же, кто же? Единственный, кто в Уайтхейвене когда-либо ждал Иэна, не ждёт уже никого.
– Файер-шоу состоялось, Мэтти. Никому мы не нужны.
