Глава 1 – Завтракать будешь?
Широкие штанины, заправленные в полосатые сине-белые гольфы, топорщились на коленках и мешали крутить педали. Зато ими, как сачком, удобно было ловить случайных зазевавшихся насекомых – даже бабочек, – если съехать с дороги и пуститься напрямую через поля, заросшие высокой, больше метра, острой травой и мелкими, слезящимися на солнце цветами.
Леони Жервиль никуда не торопилась, но гнала из последних сил: тонкая мешковатая рубашка намокла подмышками, над верхней губой выступила капелька соленого пота и исчезла на кончике языка, тут же спрятавшегося за ровным рядом зубов с зернышками клубники у самых десен.
Впереди показалось поле – широкое, усеянное желтыми цветами. Именно там обитали жирные ядовито-зеленые гусеницы, торопливые муравьи, почти прозрачные белоснежные бабочки на тонких невесомых крыльях, пугливые неповоротливые улитки и мириады суетливой мошки, так и норовящей забиться нос, рот, глаза и даже уши. Целый мир, скрытый от взора равнодушных, кто никогда не решался перешагнуть узкий овраг и погрузиться в море высокой острой травы.
Велосипед остановился – руль резко ушел вправо, заднее колесо перестало вращаться и пропороло влажную после дождя борозду в успевшей высохнуть только сверху под утренним солнцем придорожной пыли. Леони смахнула прядь, выбившуюся из зализанных назад коротких каштановых чуть волнистых волос, летом отливающих рыжиной, почесала усыпанный веснушками, словно крошкой красного кирпича, нос и протяжно выдохнула нагретый жаром тела воздух через сложенные трубочкой тонкие губы. По дороге безопаснее, но, если свернуть здесь и ломануться через поле, чуть влево до самой речки, то можно сэкономить несколько минут.
– Ты куда-нибудь торопишься? – спросила она невидимого кого-то и тут же за него ответила. – Я никуда не тороплюсь. Пам-пам-пам…
Решено. Велосипед, ведомый уверенной рукой, скатился в овраг, подпрыгнул на кочке и вынырнул по другую сторону в высокой траве. Было видно только склонившуюся к рулю спину.
Уже через десять минут Леони была на месте – на самой окраине города, куда не ходили автобусы, у двухэтажного здания, когда-то очень давно выкрашенного темно-серой краской. Он выглядел так, словно здесь не жил самый выдающийся – из тех, кого ей удалось повидать, – мастер-стеклодув, из-под рук которого выходили такие диковинные безделушки, что посмотреть на них слетались школы их небольшого города.
– Пам-пам-пам, – привычно промурлыкала девушка, бросила велосипед у проселочной дороги, совершенно не заботясь о том, что кто-то может на него покуситься, и, поднявшись по ступенькам на неустойчивое крыльцо, коротко постучала в дверь костяшками пальцев.
Замереть, прислушаться, податься вперед, почти касаясь оттопыренным чуть больше положенного ухом шершавой поверхности двери. Тишина. Только слышно, как гудит огонь в печи и тихо шепчет пластинка, затертая почти до дыр.
– Мсье Этьен, это Леони, – протянула девушка под скрип открывающейся двери и пробурчала под нос: – Как будто он меня замечает.
Из прихожей тянулся длинный коридор. По правую сторону располагалась всего одна дверь – вход в мастерскую, где плавилось, кипело, податливо гнулось стекло под бережными руками Этьена Ле Гро. По левую сторону шли одна за другой комнаты: крошечная кухонька, темный чулан и ванная.
– Мсье Этьен, – повторила Леони, ступая на рассохшиеся, вытоптанные до плоских борозд доски.
Раздался скрип, девушка подскочила на месте, уставилась себе под ноги и только сейчас заметила, что забыла выправить штанины хлопковых светло-серых брюк, купленных в местном секонд-хэнде неделю назад.
Нервные пальцы скользнули вниз – поздно.
– Леони? – хриплый голос заставил замереть.
