Мэрион Файоль
1
Когда Джонатан пришел домой с работы, собаки вовсю его обсуждали.
И ладно бы это были его собаки!
– Прошу, возьми их всего на несколько месяцев, максимум на полгода. Не волнуйся, тебе не надо будет менять всю свою жизнь, – уверял его брат. – Просто гуляй с ними перед работой и вечером. Это лучшие собаки в мире! За ремонт в квартире тоже можешь не переживать, они ничего не испортят. Ты их полюбишь, точно тебе говорю.
Вдаваться в детали Джеймс не стал (что было для него характерно). Он ни словом не обмолвился о тонкостях душевного устройства своих собак. Джонатан очень хотел, чтобы они были счастливы, но для этого им явно было недостаточно гулять и грызть кости.
Сисси бесшумно подошла к нему, села у ног и заглянула в глаза с таким томлением, словно ожидала найти в них ни больше ни меньше как ключ к будущему. Проникновенный взгляд она сопроводила тихим жалобным завыванием, которое могло означать сразу все на свете: «Я хочу есть/ мне нужна твоя любовь/ нам скучно сидеть дома целыми днями/ передай бразды правления нам, и мы устроим твою жизнь».
Джонатан вытаращил глаза. Бразды правления? Он и не знал, что его жизнь оснащена браздами правления. И, даже если они и правда есть, стоит ли передавать их собаке?
Потрепав Сисси за ухом, он указал ей на подстилку.
– Иди полежи, – сказал он. – Хватит сбивать меня с толку всякими философскими раскладами.
Сисси с Данте улеглись к нему спиной, голова к голове. Раньше он бы только порадовался, но теперь его мучили подозрения. А вдруг они решают, что им делать с его жизнью?
Конечно, очень приятно, что кто-то рад тебя видеть, когда ты приходишь домой, отпахав день на рекламной ниве. В спортзал можно было не ходить – его заменяли долгие прогулки с собаками, а их способность спать в любых условиях успокаивала Джонатана и сглаживала стресс от работы. Собаки были настолько симпатичными, что даже люди на улице подходили и восхищались его отменным вкусом. Поначалу он пускался в объяснения, что это собаки его брата, который уехал работать в Дубай, но потом просто стал отвечать: «Спасибо, у вас тоже красивая собака», – даже если это было не совсем так.
Однако в последнее время в его отношениях с собаками произошло неуловимое изменение. Он чувствовал, что они не одобряют его образ жизни.
А критиканы уже ждали его у двери. Время гулять. Парк был близко – Джонатану повезло. В Нью-Йорке большинство собаковладельцев либо шагают до ближайшего парка несколько километров, либо нанимают специального человека, который возит их в Центральный парк. Для Джеймса фактор наличия места для прогулок был решающим.
– Да у тебя же место для выгула чуть ли не напротив дома! Представляешь, как тебе повезло?
«Повезло так повезло», – думал про себя Джонатан, но переезжать куда-то было слишком поздно. Он поднял ворот куртки и поплелся под дождем через три квартала в Томпкинс-сквер. Там он отстегнул поводки, и собаки, обезумев от радости, унеслись обнюхивать встречных сородичей и подъедать кусочки выброшенной кем-нибудь еды. Джонатан попытался укрыться от дождя, прижавшись к дереву.
Ожидая, пока собаки наиграются, он стал думать о работе и так погрузился в мысли, что не заметил, как собаки прекратили резвиться, встали и начали жалобно смотреть на него влажными глазами, словно говоря: «А Джеймс всегда кидал нам мячик. А еще он играл с нами в прятки и знакомил с другими собаками».
Джонатан недоуменно посмотрел на них. Что это такое? С каких пор собаки нуждаются в представлении?
– А что, зад теперь не принято обнюхивать? Давайте, ткнитесь кому-нибудь под хвост, – сказал он, махнув рукой в направлении парка. – Вы и сами в состоянии социализироваться. Проявите самостоятельность.
