Глава 1 (Он)
Он.
Он был.
Прекрасное начало чего-то очередного бесконечного. Он даже брезгливо хмыкнул от собственной пафосности. Можно радоваться: если нет конца, то есть хотя бы начало. Впрочем, даже в этой казалось бы незыблемой истине следовало усомниться. В том смысле – а было ли начало? В этом нет никакой уверенности. Да, но то, что рассказ следовало начать с «он» и «был» сомнений не вызывало. Пусть и нет никаких критериев, о существовании этого начала. Можно, в конце концов, остановиться на таком ненадёжном предмете, как память. А в ней нет никаких данных о моменте до начала осознания. Опустим в сторону всякие нелепые холотропные1 эксперименты и прочий трансперсональный2 вуайеризм. Будучи весьма занятными и любопытными теориями – они так и остались по большей части не всегда скучным развлечением мятущихся душ.
Что ж, пусть начало будет: Он и Он был. Рассказик. Игра ума. В этом многократно опостылевшем мире. Короткая отдушина вечного скитания. Хотя может и не вечного. Появился же не вечный объект. Если это не очередная ошибка обезумевших учёных. Надо будет как-нибудь лично познакомиться с объектом, а то всё время проводит в диспутах с другими и изучением полученной информации.
Он почти добрался до отворота налево. Там, где мощёная «древними» камнями тропинка круто поворачивает и, извиваясь вдоль таких же «древних» каменных стен, сложенных из плитняка, резко уходит наверх. Недалёкий путь к вершине заканчивается стилизованным храмом-ступой, в котором последнее время размещается собрание учёных – буддистаг. Очень может быть, что совсем ненадолго; уже всем это место опостылело, ступа вызывала раздражение, а аккуратная красиво мощёная лестница с пробивавшейся в расщелинах травкой скорее ненависть. И когда всё это окончательно ничего кроме отвращения вызывать не будет, весь буддистаг плавно передислоцируется ещё куда-нибудь.
А пока его ждут тщательно изученные вдоль и поперёк ступени, сложенной ими же самими лестницы. Тщательно изученные – это не оборот речи, это прямая констатация факта. Естественно никакого смысла в тщательном изучении ступеней не было. Просто учёному нужно что-то изучать – почему бы и не ступени. Чем они хуже чего-либо другого, и в чём смысла нисколько не больше. И то и другое не имеет смысла. Точнее и там и там он есть. Великолепно! Смысл изучить ступеньку, чтоб понять, как её сложили, как влили в общий ансамбль однотипных элементов, разбивался на сами по себе бессмысленные действия – помахать кисточкой, рассмотреть лупой, отколоть кусочек для более тщательного анализа и так далее. Ни взмах кисточки, ни манипуляции с увеличительным стеклом не приводят немедленно к конечному результату, только комплекс действий ведёт к конечному смыслу. А значит сами действия в отрыве от общего целеполагания лишены смысла. Они бессмысленны. Получается, что смысл состоит из множества бессмысленностей.
Он, как это частенько здесь случается, впал в мгновенную задумчивость… И какой же смысл изучения ступенек? Никакого. Он прекрасно и без изучения знает, кто и как их складывал. Он сам был участником долгого неспешного процесса создания всего комплекса строений, где сейчас располагался буддистаг. Получается, что смысл изучения ступеней заканчивается такой же нелепой бессмыслицей.
Горько вздохнув, пришлось констатировать очевидное. Смысл из бессмысленности состоит… ею же и заканчивается.
Глаза, независимо от текущих размышлений, по многолетней привычке шарили ступени, стену из плитняка, ища какие-нибудь изменения. Камни под ногами уже основательно истоптаны, исшарканы. Вот тут стал заметен маленький вплавленный камушек, ещё вчера его не было видно. Мелькнула мысль, а почему вплавленный, а не влитый. Если бы не интереснейший объект для изучения, который не так давно неожиданно появился в мире – мозг непременно бы зацепился за это «вплавленное» и принялся бы с истовой силой выводить новые нелепые софизмы.
