Тейя закрыла глаза.
Шаттл «Хетчет» дрожал, словно старый
механизм, запущенный на последнем заряде. Где-то в глубине
конструкции с глухим стуком работали двигатели, а металл отзывался
низким вибрационным гулом.
Тейя глубоко вдохнула и выдохнула,
чувствуя чуть маслянистый запах. Они уже пролетели полпути и назад
дороги не было.
Академия Люмен. Новый мир. Новый
шанс. Но почему же сердце не бьется от радости, а наоборот, будто
замирает? Время от времени сжимается, пропуская стуки, а пальцы
сильнее стискивают подлокотники, чувствуя мелкую дрожь корабля.
Тейя оглянула изношенный интерьер
Хетчета. Всё здесь дышало ветхостью. Потёртые кресла, когда-то
предназначенные для долгих перелётов, теперь скрипели и с трудом
держали форму. Узкий проход между рядами, панель с облезшей
краской, а в углу под потолком темнел ржавый след.
«Это не важно», словно мантру
повторяла Тейя, отгоняя привычную тревогу и страх. Так с ней было
всегда. Все новое, неожиданное, за пределами возможностей пугало и
заставляло в тревоге оглядываться. Может это известная привычка
всех, кто с Третьего круга? Никто из них не привык к подаркам
судьбы, заранее ожидая подвоха, обмана, мины, завёрнутой в красивую
обёртку.
«Главное, я лечу в Люмен», повторила
про себя Тейя. Главное, что всё это правда. Ещё немного, и она
окажется там, где корабли не разваливаются в воздухе, а воздух не
пахнет техническим маслом и старым пластиком. Там Тейя Кин
наконец-то перестанет быть из числа крайних.
Весь шаттл молчал. Один погрузился в
криосон, другой залип в игры, а третий спрятался в инфокабинке,
отключаясь от реальности.
Тейя подняла голову и глянула на
Маю. Та лениво листала голограмму, закинув ноги на соседнее кресло,
и с легким пренебрежением поглядывала на закрытую инфокабинку.
— Я после него туда ни ногой, —
скривилась Мая, на что Тейя хмыкнула.
— Может, он там древние писания
изучает.
— Ага. Или измеряет в симуляции
децибел крика пышногрудой брюнетки.
— Пышногрудая брюнетка, говоришь? —
Тейя прищурилась, оглядывая иссиня-чёрные кудри Маи и плавные
изгибы под серой одеждой.
— Не ревнуй, – ухмыльнулась та и, не
глядя, запустила пустую обёртку от батончика. – Может, он там
наяривает на красивую худющую блондинку.
— Спасибо, Мая, ты просто мастер
комплиментов, — улыбнулась Тейя, приглаживая выбившуюся прядь.
Красивая? Не-е-ет, так Тейя о себе
точно не думала. Вот мама, да, она красивая. В голове всплыл образ,
будто чуть затёртый сквозь мегаметры. Глаза у матери были
серо-стальные, а черты лица яркие, будто вырезанные тонкой иглой по
белому камню. Тейя непроизвольно коснулась тяжёлого подбородка и
скул, которые она прятала за выбивающимися завитками. Волосы у
матери были густые и длинные, тогда как у Тейи они пыльно-серого
цвета и слишком тонкие, чтобы ложиться гладко. Да и фигура ничем не
выделялась, словно код ДНК запутался, не зная, где придать
изгибов.
Вот у Маи всё на месте, всё, как
надо.
— Ты чего зависла? Тоже гложет
вопрос, брюнетка или блондинка?
— Угу, – усмехнулась Тейя, пытаясь
скрыть свои мысли.
— Не смотри на меня так, —
ухмыльнулась Мая. — Ты красивая, просто по-другому. Умная такая,
задумчивая. Прямо как учёная, со своими учёными мыслями.
— О, как завернула.
— Правда, правда. Думаешь, всем
нравятся пышные формы? Ан-нет. Есть любители вот такой тихой, не
кричащей красоты. Думаешь, мне все парни вслед свистят?
— Еще скажи, не свистят, — вскинула
брови Тейя и Мая закатила глаза.
— Ладно, ладно, свистят. Только тебе
вот как-то не свистится. Ну неловко, будто старшей сестре.
— Придётся искать извращенца, —
хихикнула Тейя, затем кивнула на инфокабинку, где вторые сутки
зависал один из рекрутов. — Я сомневаюсь, что нам вообще дали такой
доступ.
