Бал у герцогини Ричмонд,
Брюссель,
июнь 1815 года
Он был единственным мужчиной в мире, от одного вида которого у нее перехватывало дыхание.
Они не встречались целый год, а сейчас она вдруг испытала знакомую слабость и головокружение, когда поднималась по широкой лестнице, ведущей в бальный зал дома герцогини.
И не потому, что он был самым красивым. Здесь во всем великолепии мундиров расхаживали офицеры, представлявшие пять разных армий. По крайней мере половина из них были белокурыми, а под люстрами с каким-то немыслимым количеством свечей, заливавших светом бальный зал, волосы у них сияли так же, как и у него. Многие могли похвастаться столь же высоким ростом, да и в плечах они были ничуть не уже.
И не потому, что носил высокое звание или титул, и не потому, что одновременно занимал дипломатический пост и служил офицером кавалерии. Дело было скорее в спокойной уверенности, которая привлекала к нему людей и заставляла внимательно следить за каждым движением майора Стивена Айвза. Он казался им необычным, а его доброе мнение имело для них сугубо важное значение. Заглянуть в глубину его серых глаз и почувствовать собственное несовершенство – это было как удар под ложечку. Леди Дельфине Сент-Джеймс это ощущение было хорошо знакомо.
Она познакомилась с ним в Лондоне на балу больше года назад и провела в его обществе всего несколько минут. Но этого было достаточно. То, что она прочитала в его глазах в ту ночь, изменило ее навсегда. С того момента он стал для нее эталоном мужчины, с которым она сравнивала всех своих знакомых мужского пола и обнаруживала, что никто из них не выдерживал этого сравнения.
Даже теперь, много месяцев спустя, Стивен Айвз по-прежнему сохранил над ней власть – ей вдруг стало трудно дышать, колени ослабли, сердце помчалось вскачь. Он тогда ясно дал ей понять, что не испытывает к ней ничего подобного. Больше всего на свете ей хотелось узнать почему. Если бы у нее появилась возможность выбрать партнера для танцев на этот вечер и того, кто проводил бы ее на ужин, им стал бы…
– Ты… – прошептала леди Дельфина в пространство, не отводя глаз от его спины.
Стивен Айвз обернулся, как будто она громко произнесла это слово, и нашел ее взглядом. Леди Дельфину охватила нервная дрожь, когда их глаза встретились. Она отметила его удивление, потом краткий миг смятения, прежде чем его лицо приняло бесстрастное выражение и он коротко кивнул ей как знакомой. Дрожь в груди поднялась и умерла. Ничто не изменилось. Он не выделял ее из толпы.
Тем не менее она очаровательно улыбнулась ему. Стивен Айвз не улыбнулся в ответ и никак не продемонстрировал желания сдвинуться с места. Толпа заполняла собой каждый дюйм пространства, которое отделяло ее, стоявшую на последних ступеньках лестницы, от него, занявшего позицию в конце зала. Было практически невозможно прорваться сквозь этот сонм, чтобы оказаться рядом с ним.
Но слово «невозможно» было из разряда тех, что леди Дельфина Сент-Джеймс терпеть не могла.
– Прошу прощения, – извинилась она, протискиваясь за спиной офицера-голландца, который обменивался любезностями с дамой в голубом шелковом платье. – Ничего страшного, – пробормотала потом, прижатая толпой к лейтенанту в алом кителе.
Все это время она не спускала глаз со Стивена Айвза. Тот наблюдал за ней. Выражение его лица было непроницаемо. Возможно, он рассчитывал, что леди Дельфина направится совсем в другую сторону.
