Вот, говорят, черная кошка, черная кошка… В смысле, неприятностей не оберешься, если она по дороге попадется. Однако если вникнуть в тему без суеверий, то животные тут ни при чем. Все дело – в инстинктах. Судите сами.
***
Случилась эта история нынешним летом, считай, на днях. Откуда знаю? Из оперативных источников. Ты, лучше, наливай… Короче, в воскресенье около семнадцати часов в райотдел поступило сообщение об убийстве. Опергруппа, как положено, «по коням» и через двадцать минут прибывает на место.
Стоит у подъезда старик, курит. Крепкий еще, но какой-то понурый, грустный.
– Латынин Михаил Фомич, – представляется. – Это я сообщил об убийстве.
– Майор Дробышев, – отвечает первый опер с густыми черными усами. – А это – капитан Картузов.
– Я так и подумал, что вы старший. Командира сразу видно. Я сам подполковник в отставке. Армейский…
– Кого убили-то и где? – спрашивает Картузов. Шустрый он, капитан. Вечно поперед батьки лезет.
– Кого? – Старик так резко затянулся, что закашлялся. Затем жестяным голосом отвечает: – Жену мою убили. И еще – девушку одну. Тут, на четвертом этаже.
И дальше поясняет, что, мол, живут они около соседней станции метро. А здесь сдают однокомнатную квартиру девушке по имени Анжела. Супруга договорилась, что сегодня приедет за месячной платой. Он тоже с ней отправился – хотели потом зайти на рынок. В квартиру вместе с женой подниматься не стал. Решил, пока суть да дело, в магазинчике, что в цокольном этаже, купить сигареты. Перед тем глянул на часы – запомнил, показывали они пятнадцать сорок девять. Попросил супругу с квартиранткой не болтать: с этими женщинами известно как – зацепятся языками, потом тягачом не оттащишь.
Когда вышел из магазина, жены еще не было. Ну-у, погулял немного по тротуару, подождал. Примерно в четыре позвонил по сотовому, но супруга не ответила. Тут он занервничал и поднялся на этаж. Жмет на звонок – никакой реакции. Взялся за ручку – дверь открылась. Прямо в прихожке наткнулся на труп жены. Заглянул в комнату – там Анжела лежит.
– Но я в комнату не заходил, чтобы не наследить, – уточняет Латынин. – Окликнул Анжелу, она молчит, не шевелится. Выхожу на площадку и сразу в милицию звоню. В полицию, то есть.
– А почему вы решили, что девушка тоже мертва? – спрашивает Картузов. – Может, она пьяная, к примеру?
– Сами увидите, – туманно отвечает старик. – К тому же, пока я вас ждал, участковый появился. Он уж пьяного от мертвого отличит.
Выходят они из лифта, около квартиры пузатый мужик топчется. Одет явно не по уставу: в сандалии, тренировочные штаны и футболку-безрукавку. И запашо-о-ок…
– Старший лейтенант Юсупов, – докладывает мужик. А сам застенчиво в сторонку дышит. – Я это, как из дежурки позвонили, сразу прибежал. Через дом тут живу.
Дробышев смотрит на него задумчиво, усами шевелит.
– Пивка немного с братом выпили, – добавляет участковый и руками разводит. – Воскресенье же. Но я это, того, сразу же отреагировал.
– Ладно. Быстрая реакция, это хорошо, – говорит майор. – Вы, однако, домой сходите, форму наденьте. И это, зубы, что ли, почистите. А потом – поквартирный обход. Убитую девушку знали?
– Нет. И не видел никогда. За этими квартирантами разве уследишь?
Заходят опера в квартиру. Латынин у порога остановился. В прихожей пожилая женщина лежит. «Ближе к семидесяти, – прикидывает Дробышев. – Крови нет. Как же ее убили?»
– Шею свернули, – тихо подсказывает Латынин. – Я, когда в Афгане служил, видел всякое. У нас однажды душманы таким макаром двух часовых сняли.
А шустрый Картузов уже в комнату пробрался и зовет оттуда:
