Торговля в Зоне была одним из первых появившихся видов
деятельности. Изначально это была торговля на черном рынке вещами
из тридцатикилометровой зоны отчуждения, ещё до второго взрыва.
Отравленные реликвии отселенных из этих мест семей с охотой скупали
коллекционеры - экстрималы, старую мебель – мебельные фабрики как
материал, и металл ценили так же не меньше.
После второго взрыва на черном рынке появились
новые товары, порой один экзотичнее другого: кого-то интересовали
артефакты, а кто-то хотел украсить свою гостиную чучелом
какого-нибудь диковинного зверья. Торговля первым видом товаров шла
конечно лучше и сталкеры с охотой добывали необходимые образцы, тем
самым получая не плохой заработок.
Артефакты предсказуемо вызвали интерес не только
у перекупщиков и коллекционеров, но и у ученых разных мастей. Те в
свою очередь поделились на два лагеря: часть научной братии
закупалась исключительно у черных торговцев, не пачкая рук, а
другая часть – выездная – нанимала непосредственно в Зоне людей и
те доставали нужные образцы. Иной раз ученые платили за добытые
образцы в полтора, а то и два, раза больше, чем обычные торговцы,
но и скупали исключительно дороги и редкие образцы.
Такие артефакты попадались редко, но вчера Морфею
повезло: вторую за свою Зонную жизнь «Снежинку» он не без труда
изъял у скопления «Электр» на местном заводе. И если первую он
бережно хранил в своём схроне, то вторую намеревался сдать ученым.
На вырученную сумму сталкер планировал как следует пополнить свой
боезапас, затариться провизией и поправить обмундирование,
попорченное схваткой с «Электрами». Да и что ещё нужно вольному
бродяге?
Ему не нужна была слава, он привык быть в тени и
действовать скрытно, работая исключительно в собственных целях и
лишь иногда протягивая руку помощи нуждающемуся в ней, ведь кто,
если не он. В конфликты, однако, старался не встревать, в серьезные
дела тоже. Размеренная стабильная жизнь вполне устраивала Морфея:
работа есть, пища тоже, ночлег найти особого труда не составляло,
если знаешь, куда лезть. Проблема была только в женщинах, но если
уж совсем прижимало без женской ласки, то мог и не полениться дойти
до «Штей», уйти в загул там на несколько дней, а потом, когда
значительная часть карманных финансов заканчивалась - пойти
обратно. Но в целом, сталкер всегда считал, что женщинам в Зоне не
место. Слишком грозная обстановка, слишком много вредных для
здоровья факторов. «Бабское дело торчать на кухне, у плиты,
готовить жрать и рожать детей. Нечего им в Зоне шариться» - говорил
он и, всё же пытался понять тех редких ненормальных, которые с
уверенностью нехилого барана пёрли непосредственно в ЧЗО, нежели в
ряды представительниц древней профессии. Однако сейчас он не
слишком приветствовал возможность, чтобы рассуждать именно об
этом.
Желание подзаработать на самое необходимое сейчас
привело Морфа к научному комплексу на Янтаре, где главенствовал
небезызвестный в Зоне профессор Сахаров – меркантильный,
требовательный и весьма принципиальный ученый. Со сталкерами
торговал охотно, отправляя на опасные задания ещё охотнее и при
долгосрочном сотрудничестве обещал записать в штат как официального
полевого сотрудника, что давало преимущество в плане спокойного
проникновения в Зону через официальные кордоны и наплевательского
отношения к военным патрулям.
В отличие от своих старших коллег с Яновской
научной станции, Сахаров содержал при себе двух – трех научных
сотрудников: одного для постоянных отправок за пределы бункера и
другого как подручного.
Пройдя по внутреннему двору комплекса и мня в
губах зажженную сигарету, сталкер остановился возле тяжелой
бункерной двери и нажал кнопку вызова.
