ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Вермут
Ему казалось, что со стороны всё
выглядит как очередной выпуск передачи «В мире животных». Не
хватало только голоса диктора, который не переставая комментировал
бы их действия. Хищник в укрытии готовится к атаке, жертва –
безмятежно пасется. Но Вермут не жалел, что диктором ему служит
тишина – относительная, прерывающаяся только далекими голосами
мутантов и щебетом птиц.
Как же было опрометчиво
останавливаться на привал вот так на открытом пространстве! Но
любая глупость со стороны цели служила наёмнику только добрую
службу. Отлично просматриваемая в оптику на винтовке полянка между
редкими лысыми деревьями, треск поленьев в костре и расслабленно
усевшаяся фигура рядом: всё играло ему на руку и задание от этого
казалось слишком простым. Вермут всегда любил математику, особенно,
когда в ней начинали присутствовать деньги, и, чем сумма больше –
тем выше были и его чувства к царице наук. Но несоответствие уровня
сложности задания и уровня итоговой оплаты сейчас зародили в
мужчине ряд сомнений. Не подстава ли?
Сидящего у костра сталкера мужчина
знал. Не близко, но давно, когда он только прибыл в Зону, точно
пересекался со своей нынешней целью. Вермут знал информацию по
жертве и без подсказки: одиночка, опытный, крупную работу не делает
– перебивается с простеньких артефактов на слепых собак и обратно.
Так же, наёмник знал, что сталкер дальше бара на «Ростке» идти
отказывался, но, отчего-то, его маршрут в этот раз пролегал
несколько дальше. Жаль, спросить, что его смогло-таки вытащить в
дальний путь, он не сможет. Спросить не от желания побеседовать со
старым знакомым, а просто из любопытства. Да и каким уже «старым
знакомым»? Ходок – цель, и не более. Вермут даже имя вспоминать не
стал, оставив его в задворках своей памяти и на странице
контракта.
Нельзя сказать, что наёмник выжидал
момента слишком долго: от слишком простых сталкеров не приходится
долго ждать, чтобы те полностью расслабились, забыв о настоящей
картине этого маленького мирка. И вот, цель показала апогей своего
релакса тем, что заиграла на губной гармошке. Громкая у костра
мелодия казалась Вермуту на расстоянии тихой и какой-то фальшивой;
грустной, звучащей, словно реквием для недомузыканта.
Вермут сделал медленный выдох,
очередной стук сердца послужил ему командой к действию. Глухой
хлопок – и заунывная неумелая мелодия остановилась, повиснув над
поляной умирающим эхом. Наёмник сложил оружие и покинул своё
укрытие. Передача окончена, хищник догнал свою жертву.
Мужчина обычно поражался тому, какой
глубинный лиричный смысл отдельные убийцы могут вкладывать в
исполнение заказа. Поражался и не понимал. Вермут разменял уже
пятый год своей наёмнической жизни и третий из них – как
разводящего одной из бригад Синдиката. Для него убийство сразу
стало обычной рутинной работой и, возможно, именно холодное
отношение к выполнению заданий поспособствовало быстрому карьерному
росту. Иногда наёмник скучал по той жизни, что вели бойцы его
бригады: вернулся с задания и делай, что душе угодно до следующего
отправления. Ни тебе распределений, ни отчетов главе Синдиката –
беззаботность да и только. Сидя на месте, Вермут иногда ощущал, что
теряет форму, даже как-то тупеет по-своему, а посему иногда лично
совершал вылазки на выполнение заказов. Не отбирал хлеб у бойцов –
если не было свободных людей, только тогда шел сам. Не без
удовольствия.
Тело покосилось набок, но не упало,
оперевшись на здоровенный рюкзак. Вермут не стал досконально
рассматривать убитую цель – только лишь убедился, что тот точно
мёртв – а вот вещи обыскал хорошенько. Мужчина усмехнулся, возясь с
большом количестве пожитков покойного – тот словно стремился унести
с собой всё своё богатство, если содержимое рюкзака можно было так
назвать. Чтобы найти заветный ПДА, пришлось всё вытряхнуть
наружу.
