– Ну, и что вы задумали? – недовольно пробурчал Фёдор Игнатьевич.
Сначала мы разбудили его собаку. Она залилась звонким лаем, и ей охотно ответили псы со всей деревни. Затем в доме зажёгся свет. На крыльцо вышла Марья Антоновна в халате, накинутом на ночную рубашку. И только узнав нас, она позвала председателя.
– Ничего особенного, – ответил Павел. – Поступил сигнал, что на базе егеря Жмыхина могут быть браконьеры. Хотим проверить. Но нам потребуются свидетели на тот случай, если мы застанем их с поличным.
– А Алексей Дмитриевич вам зачем? – удивился председатель.
– Я добровольно решил примкнуть к рядам борцов с преступностью, – гордо ответил учитель.
– Мы с Андреем проверим базу, а вы с Алексеем Дмитриевичем подождёте нас в машине, – объяснил Павел. – Если там всё спокойно – мы просто уедем, никто и не заметит.
– А если нет?
– Тогда мы подадим вам сигнал выстрелом. Вы подъедете и засвидетельствуете факт браконьерства.
– Разумно, – согласился Фёдор Игнатьевич. – Жмыхин, говорите? Тот самый, который хотел обе базы на озере заграбастать? Понятно. Ну, открывайте ворота, а я пока мотор прогрею.
Мы с Павлом оттащили в сторону пролёт штакетника, который председатель гордо назвал воротами. А Фёдор Игнатьевич влез в кабину «Газика» и завёл двигатель.
Прямой дороги из Черёмуховки к озеру не было. Пришлось ехать через Сарью в направлении Киселёво. За Сарьей влево отходила лесная дорога на Светлое. А от него до озера было подать рукой.
Не успели мы выехать из Черёмуховки, как в свете фар метнулась быстрая серая тень. Крупный заяц выскочил на дорогу, ошалело взглянул на нас и поскакал вдоль обочины, высоко вскидывая задом.
– Вот дурак! – беззлобно проворчал Фёдор Игнатьевич. – Нет бы в лес сигануть, а он вдоль дороги скачет.
Через минуту заяц опомнился и одним высоким прыжком перемахнул канаву.
На лесной дороге Фёдору Игнатьевичу пришлось сбавить скорость – колея петляла между высоких сосен, их выступающие из земли корни резкими буграми вспучивали землю. Между медных стволов поднимался густой туман. Свет фар упирался в него, словно в клубящуюся стену.
Наконец, «Газик» выкатился из леса на широкие поля, окружавшие Светлое. Через десять минут по узкой деревенской улице мы выехали на грунтовку, которая разделяла село пополам, и повернули в сторону озера. За это время туман выбрался из леса на дорогу. Он был настолько густым, что приглушал даже звук автомобильного двигателя. Так мы и катились, почти бесшумно, в мутном белёсом киселе.
– Такое впечатление, что мы не на Земле, а на Венере, – мечтательно улыбаясь, сказал Алексей Дмитриевич. Крепко держась, он сидел на заднем сиденье и вытягивал шею, с любопытством глядя в окна.
– Стойте!
В разрыве тумана я увидел отворот к базе Жмыхина. Ни за что не узнал бы его, если бы не был тут раньше.
– Фёдор Игнатьевич, давайте назад! Отъедем метров триста и остановимся на обочине.
Фёдор Игнатьевич развернул машину. Мы отъехали от поворота и заглушили двигатель. Наступила абсолютная тишина. Она казалась какой-то нереальной. Словно весь мир упаковали в тесную коробку и плотно набили ватой тумана.
– Ну, идём, Андрюха!
Павел выпрыгнул из машины, с удовольствием разминая ноги. Я вылез вслед за ним.
– Фёдор Игнатьевич, – напомнил я. – На далёкие выстрелы не реагируйте. Вот если услышите выстрел на базе – тогда сразу заводите машину, и вперёд! Не перепутаете?
– Я войну прошёл, Андрей Иваныч, – улыбнулся председатель. – Всякие выстрелы слыхал. Разберусь.
Похоже, ему начинало нравиться наше приключение.
Стоило мне на пять шагов отойти от машины, как она словно провалилась, исчезла в густом тумане. Я услышал приглушённый металлический хлопок – это Фёдор Игнатьевич забрался в кабину и захлопнул за собой дверцу.
